В переводе
с великокремлевского на русский первое означает, что даже Дерипаске, великому
из великих, приближенному
из приближеннейших, не дадут бабла. Второе означает, что даже любимый проект Путина, третья столица России (Петр
I строил «окно
в Европу», а Путин строит там, где можно
и кататься с гор, и плавать в море), финансово усох.
И третье в переводе означает, что раз кризис есть, значит, надо искать виноватого
в нем.Пока кризиса
в России не было, виноваты
во всем были пиндосы.
Это они обрушили финансовые рынки,
и наши телеканалы радостно сообщали, как
мы поможем мировому сообществу
и разместим «Искандеры»
в Калининграде.Как только стукнуло, «Искандеры» испарились,
не материализовавшись, а Путин поехал
в Давос, как Генрих
IV в Каноссу, предлагать списывать плохие долги. Долги
не списали, но как-то после этого Россия
не начала войны
с Америкой или
хотя бы с Эстонией.Что это значит?
Это значит — катастрофа,
не кризис. Кризис — это сложное положение. Катастрофа — это когда
во время сложного положения принимают неверные решения. Когда осенью этого года «Боинг» над Пермью пошел
на второй круг, это был всего лишь кризис. Когда пилоты заспорили,
в какую он сторону при этом наклонился,
и дернули не ту ручку, то произошла катастрофа.
За все время высоких цен
на нефть Кремль привык, что стоимость его плохих решений равна нулю. Посадили Ходорковского —
а оно растет. Отменили выборы губернаторов —
а оно растет. Теперь ситуация ровно обратная: стоимость плохих решений высока,
а никаких других решений кроме плохих принимать они уже
не умеют.Послали доктора к «Мечелу» — бах,
и рынок рухнул. Затеяли войну
с Грузией — и
он умер. Затеяли газовую войну
с Украиной, и что-то, знаете,
не помогло. Это ведь анекдотично —
в виде меры по борьбе
с кризисом в Приморье вводить запретительные пошлины
на иномарки и требовать вывоза металлолома через порт Петропавловска-Камчатского
на том уважительном основании, что отныне там наводит порядок тренер Путина
по дзюдо.Власть
не способна бороться
с кризисом по той простой причине, что именно
ее действия к этому кризису привели.
Если вы сели пьяным
за руль, причиной катастрофы является
не дерево у вас на пути. Причиной катастрофы является бутыль водки, которую
вы выхлестали. Если частная собственность
в России превратилась
в фикцию, а заход судна
в российский порт приравнивается
в договоре с морским перевозчиком
к форс-мажору, то капитализация компаний падает
не оттого, что
в мире случился финансовый кризис. Финансовый кризис — это просто дерево,
на которое наскочил роскошный бронированный мерс российского чиновничества.
И поскольку водитель был
в дупель пьян
и летел со скоростью 200 км/ч, то он
не скоро осознал, что случилось,
а еще долго орал
в обломках авто: «Нет никакого кризиса!
Во всем виноваты пиндосы!»
Российская экономика демонстрирует рекордные темпы падения, сопоставимые только
с осенью 1941 года. На поддержку курса рубля — то есть
на обеспечение ее неконкурентоспособности — было потрачено
200 млрд долл. Потом курс все равно упал, но
200 млрд долл. уже растворились. Неизвестно, сколько резервов осталось вообще.
Судя по тому, что Дерипаске
и Сочи урезают пайку, — куда меньше, чем официально сообщается. Объем активов российских компаний резко уменьшился,
а объем обязательств остался прежним. Единственным следствием такого рода дыры могут быть дефолт или неплатежи.
Структурный кризис,
в отличие от Запада, грозит погубить
не только слабейших.
Это в условиях конкуренции проигрывают слабейшие.
А в условиях, когда рухнуло все, отдельно стоящее хорошее предприятие
не может выжить: пусть оно замечательно добывает,
к примеру, золото,
но что с ним будет, если исчезнут его перевозчик, его поставщик
и завод, который всегда поставлял ему технику?
Власть
не способна бороться
с кризисом, потому что
в его основе лежат действия власти, заменившие
в России собственника служивым. Каждый может прийти
к бизнесу и потребовать свою долю,
и чем меньше
из-за кризиса денег — тем больше доля чиновников
в каждом заработанном рубле.
И каждое действие власти — как
мы видим в случае с запретительными пошлинами или металлоломом — есть предписание по увеличению
этой доли.Если власть
не способна бороться
с кризисом, то единственное,
на что она способна, — это найти его виновника.
Этим виновником по определению будет либо премьер, либо президент. Президенту Медведеву трудно выиграть
в этой гонке: Путин его выбрал очень тщательно.
Но такое впечатление, что элита устала. Путину
и его окружению готовы были все прощать, пока нефтяной пирог пер вверх.
А теперь пирога нет —
и деловая элита страны без всяких иллюзий смотрит
на человека, который
в разгар финансового кризиса затевает газовую войну
с Украиной и
не находит ничего лучше, чем публично приравнять тех, кто покупает иномарки,
к изменникам отечества, — как будто сам
он ездит на «Жигулях».
Юлия Латынина, обозреватель «Новой»
02.03.2009
В процессе перехода