Как работается в заповеднике, вы не прочтёте больше нигде. Про то, что Заповедное дело – область профессиональной деятельности, говорить не принято. Говорят, наша работа в лесу полна лирики, героики и романтики. Однажды я задумался об этом. И решил рассказать о зимних маршрутных учётах — ЗМУ. Прочтите и сравните сами нашу работу с любой другой.

Учёт – это когда идёшь по маршруту и считаешь следы животных на снегу. Нужно знать разных животных и уметь отличать их следы, угадывать,— кто, сколько, когда и в какую сторону прошёл. Бывает, что нельзя сразу однозначно ответить на эти вопросы.
Тогда приходится тропить, то есть идти по следу и выискивать особые приметы. Их тоже нужно знать. Так что, если кто-то говорит, что с первого взгляда может определить на сто процентов — кто, сколько, когда и куда, – то с ним лучше не спорить. Ибо он не прав, и вряд ли согласится с этим. Умение сомневаться – неотъемлемая черта настоящего исследователя.
Ещё говорят, что мы проходим за день пятьдесят километров. Непонятно только, а зачем? Скажу скромнее. Бывает, покроешь за день не один десяток километров, и не один десяток раз покроешь матом эти километры. Вот и вся романтика…
Крыша поехала. Слава богу, не у нас. Верхний венец у избушки «Большой Шегультан» вывалился, и крыша у избы съехала на бок, придавленная снегом. Печную трубу вдавило в потолок. Обугленные уже доски потолка пришлось вырубать, и подсовывать ржавую лопату. На дровах под столом записка – можно брать только на растопку, и подпись директора. Дверка у печки отвалилась лет шесть назад. Худо-бедно, ночуем под крышей, «директивные» дрова экономим.
Утро ясное, рюкзаки полегчали. Гадая, проложил ли лесник лыжню по ту сторону перевала, идём наверх… «Что есть на земле, все стремятся укрыть снега в бесконечном посеве.
Представьте себе, что возможно любить страну, под названием «Север». Нет, нам определённо везёт. Перебрались через незамерзшую речку, сразу вышли на каменную реку — курумник. И по нему, всё время вверх, как по лестнице, зигзагом, идём два часа. Следы после снегопада чёткие.

Горизонт всё шире, вот уже под ногами – долина Шегультана, а над головой – скалы Кулаковского перевала. Нет ни ветра, ни облаков. Солнца тоже нет. И не будет. Оно спрятано за ширму Денежкина Камня, подсвечивая розовым вершины скал.
Впереди долина Сухого Шарпа. Катимся вниз, гоня перед собой полуметровой высоты волну снега. Спуск крутой, но разогнаться невозможно. Это и хорошо, мы же не слаломисты. Тут и слаломист повис бы где-нибудь между деревьями.

Следов не много. Белки, зайцы – и тем не всегда удаётся прыгнуть,— вязнут в снегу. Снег – сто десять сантиметров, сверху пушистый, рыхлый на всю глубину. Совершенно немыслимо подниматься на перевал по этому склону. Скоро обозначилось русло реки.
Метровые камни, на них метровые шапки снега. Между камнями вода. Сухой Шарп оказался мокрым. Перейти такую речку в этом месте, не застряв, не провалившись, не замокнув,— почти невозможно. Мы не делаем невозможного. Мы оказываемся прижатыми к крутому берегу. Ни через речку, ни вниз, ни вверх, хода нет. Пришлось возвращаться назад, и идти лесом, подальше от реки.
Мы барахтаемся на широких лыжах по пояс в снегу, и только после обеда, идя по затёскам, уставшие ноги почувствовали опору. Спасителем нашим был лесник с кордона Шарп, который протоптал для нас почти половину сегодняшнего маршрута. Если бы не он, барахтались бы мы весь остаток пути. Лыжня вывела нас на просеку, просека – на дорогу. По ней, как трамвай, уже при свете луны мы приходим на кордон.
Завтра, перешагнув границу заповедника, и ещё через двадцать километров, мы будем дома. А послезавтра я в пиджаке, уже на Дне присвоения Североуральску статуса города, буду сидеть во Дворце культуры, замирая от восторга перед девочкой на канате. Между нею и скалами, снегами, следами, огарком свечи, избушкой с покосившейся крышей,— целая вечность. И я, где-то на границе двух миров, неведомых друг другу. Я вышел из зала.
И вот снова на мне – совик из грубого сукна. А впереди – снега, следы, скалы, облака, и только небо. И девочка на канате…

Эта заметка написана много лет назад, но я смело помещаю её сюда, поскольку ничего не изменилось.