Весной-летом 2014 года беженцев из юго-восточной Украины в России, казалось, были готовы носить на руках. По всей стране власти организовывали для них приюты, патриоты-бизнесмены били себя в грудь, обещая дать им работу, граждане несли одежду и продукты. Через полпредства о проделанной работе все отчитывались перед Кремлем.

Чем сейчас, когда Донбасс исчез с экранов российского ТВ, живут украинские иммигранты? Смогли ли они встроиться в российские реалии и что изменилось в их представлениях о стране, которую они посчитали новой родиной? Znak.com пообщался с украинской семьей, оказавшейся в уральской глуши.
Уезжали на пару месяцев
Знакомьтесь – семья Абрашкиных. Глава семейства 41-летний Александр Абрашкин, его 38-летняя супруга Наталья и двое детей – Лев и Марк, 3 и 11 лет от роду. С 23 июля 2014 года они квартируют в небольшом городке на востоке Свердловской области — Тавде, занимая половину частного кирпичного дома на улице Ленина.
Сюда перебрались из Крыма, куда в свою очередь выехали из родного Донецка в буквальном смысле последним поездом (железнодорожное сообщение с полуостровом со стороны Украины после этого было заблокировано).
В Крыму у моего собеседника живет друг – бывший начальник налоговой полиции Вячеслав Трубников. К нему и ехали. На полуостров донецкая семья ехала на два-три месяца – «посмотреть, чем все закончится на родине и вернуться». «А тут все начало разгораться, и стало понятно, что надо что-то делать», – продолжает Александр Абрашкин. Оказалось, что в Крыму невозможно получить необходимый для жизни в России статус беженца.
На Урал, где такой статус давали, приехали «по интернету». «Познакомилась жена с людьми по переписке. Пригласили сюда – есть дом трехэтажный, работа есть, все есть, даже лес! Мы леса толком такого не видали никогда», – рассказывает мой собеседник. Был еще вариант уехать в Ставрополь. «Но там Дагестан, Чечня, как-то не захотели. Я не очень как-то с этим, мало ли что, дети все-таки», – комкано поясняет Александр.
В Тавду беженцы приехали с четырьмя чемоданами в руках и остатками украинских накоплений (с собой взяли около 100 тыс. рублей в пересчете на российские деньги). Но ужиться с пригласившими их людьми не смогли. «Оказалось, люди верующие, у них своя баптистская вера.
Пожили там неделю, больше не смогли. Люди падают, об пол головой бьются, поют что-то…», – вспоминают Абрашкины. Работы тоже не оказалось – «ждали, наверное, что раз люди с Донбасса, можно их использовать, с детьми, например, сидеть, у них их много».
Лучше обратно на Донбасс, чем в общежитие
Чем-то помогали депутаты местной думы Надежда Цибульская и Виктор Никулин. Ходили к местному главе Виктору Лачимову и сити-менеджеру Константину Баранову. От властей получили предложение заселиться в общежитие, давали две комнаты.
«Мы пошли, посмотрели… Вы знаете, лучше уехать обратно в Донецк, чем там оставаться, – говорит Абрашкин. – Половина контингента из мест лишения свободы (в Тавде их вообще очень много – прим. ред.), это все для туберкулезников. Еще и платить коммунальные – 3,5 тыс. рублей в месяц».
С предложением от администрации о трудоустройстве в местном МФЦ тоже не задалось. «Время идет, а ничего конкретного нет», – скупо пояснил Абрашкин. Повезло только с устройством детей – младший довольно скоро получил место в садике, старший пошел в школу.
В конце концов Абрашкин, работавший в Донецке в милиции (ушел в чине капитана) и последние шесть лет державший собственную адвокатскую практику, пристроился юристом в тавдинский МУП «Городские сети», где одна из сотрудниц и предложила семье переехать в дом на улице Ленина, который остался от ее родственников: «Просто чтобы смотрели и платили коммуналку».
Вариант Абрашкиных устроил. При жилье есть небольшой земельный участок, который они сейчас используют на все 100%. Гордость Натальи – 108 банок с соленьями и вареньями, закатанными на зиму. Часть подсобных помещений семья использует под разведение гусей, индюков и свиней.
Говорят, что в Донецке они всего этого даже не касались. У Натальи был свой магазин по продаже сыров, глава семьи жил юридической практикой. «В пересчете на ваши зарабатывали 100 тыс. рублей в месяц, я мог покупать все, что хочу, и ездить, куда хочу», – заверяет Александр.
Теперь месячный доход семьи около 20 тыс. рублей, из которых больше 5 тыс. рублей уходит на коммуналку. «Наше центральное тавдинское отопление – самое лучшее отопление в мире, представляете, за этот дом платить такие деньги?!», – возмущаются переселенцы. С начала этого года их материальное положение стало еще более зыбким.
После МУПа Александр устроился в отделе кадров тавдинской школы. С 1 января 2016 года ему пришлось оттуда уволиться. «Мне сказали, что с Россией проблемы, денег не хватает и всех урезают. Не уволитесь, мол, сами – применим меры. Я не стал ничего говорить, ушел и все».