В минувшие выходные Екатеринбург посетил один из самых любимых, издаваемых и читаемых российских писателей – Михаил Веллер. В ходе творческого вечера Михаил Иосифович ответил на множество вопросов горожан, в том числе корреспондента Znak.com. Предлагаем вашему вниманию наиболее острые, по нашему мнению, фрагменты общения.

«Никакими „европами“ мы не были и в обозримом будущем не будем»
- Михаил Иосифович, на вас повлияли экономические санкции Запада?
— Во-первых, эти события отражены в моей книге «Бомж», которая начала продаваться буквально месяц назад. Во-вторых, за последний год тиражи всех книг – моих и чужих – упали, как минимум, на треть, после кризиса 2008 года они и так падали.
Несмотря на это, в Год литературы депутаты Госдумы категорически не хотят убирать налоги ни с какой инстанции в цепочке книгоиздательства и книжной продажи. Они снесли все книжные лотки, в современной России раза в четыре меньше книжных магазинов, чем в 1991 году. Все это плохо и горько, но как исправить, я пока не вижу.
- Нужна другая власть. Когда она у нас сменится?
— Помните старинный анекдот, как работяга пашет на кроватном заводе, перетаскивает кровать через заводской забор по частям, и, как ни собирает, все равно получается пулемет. С какого конца не подъезжаем, у нас все равно получается авторитарный режим. Как говорит Жванецкий, «может, в консерватории что-то подправить?».
Я думаю, дело больше в нас с вами, чем во власти: государство – это производная от народа и национального характера. И думать, что мы заживем по-другому, если сменим власть… Мы заживем по-другому, когда сами станем другими. А это очень тяжелая задача.
- Что подсказывает вам наш национальный характер? Что будет с Россией – демократия или «железный занавес»? Кем мы будем – Европой или Азией?

- Я сейчас занимаюсь историей середины XIV века: Московская Русь, Литва, Золотая Орда. Это был, доложу вам, тихий ужас: все друг другу лгали, друг друга предавали, «кидали», пытались друг друга сожрать. Почитаешь историю – и подумаешь, что лучше бы не портил себе настроения. Так вот, приходишь к выводу, что не знаешь, что будет дальше, но общее направление понятно.
Царем именовали хана Сарай-Берке, столицы Золотой Орды. С тех пор, как в 1315 году хан Узбек принял ислам и весьма жестко отнесся к тем, кто его не принял (это, кстати, было ново, потому что до этого монголы терпимо относились ко всем религиям и покровительствовали им), масса народу из Орды бежала на Русь и натурализовалась.
Аксаковы, Карамзины, Чаадаевы – это все татарские фамилии. Фраза «поскреби любого русского – найдешь под ним татарина», произнесенная двести лет назад, имеет много смыслов… Титул царя перешел к великим князьям московским, и первый, кто так себя назвал, был Иван Грозный.
Все это не имеет никакого отношения к европейской культуре, которая была в Великом княжестве Литовском, Польском, в Новгородской республике, потом поглощенной Московским княжеством. То есть как был проложен путь в 1237 году (начало наступления монголов на Русь. – Прим. ред.), так уже 800 лет мы по этому пути и идем. Никакими «европами» мы не были и в обозримом будущем не будем. Здесь у меня немного исторического оптимизма.
- Даже если собрать вместе самых умных, талантливых соотечественников?

- Было много попыток собрать лучших людей. Они собирались и начинали ругаться по всем вопросам без исключения. Нужно иметь свою абсолютно готовую, конкретизированную программу, таранить ею «верха», пытаться ее внедрить. Но наша оппозиция думает: вот придут лучшие люди – тогда и начнется. А что ты сам думаешь делать? – А ничего не думаю, пусть лучшие люди для начала придут. Пока ты ждешь, придут совсем не те. Мы себе опять придумаем что-нибудь вполне автократическое, не станет одного правителя, мы мгновенно вылепим себе другого. Деспотия, как и разруха по Булгакову, начинается в головах. Не деспота, а народа.

«Если власти удастся сохранить статус-кво, мы превратимся в Северную Корею»
- Органы не способны оградить президента России от мафии. Чем простой народ может ему помочь? (бурный смех в зале)
-  Рад вашей осведомленности. Ваше сочувствие президенту вызывает уважение, оно похвально, но с сутью формулировки мне трудно согласиться. Думаю, он как-нибудь сам разберется.
-  И все равно есть ощущение поворотности, историчности момента, ощущение, что спустя тридцать лет мы вернулись к перестройке, к развилке, и все может закончиться не только ГКЧП, но и его победой…
— Гадать, по-моему, бессмысленно. Фраза Черчилля о том, что политическая жизнь в России напоминает схватку бульдогов под ковром, все никак не может устареть. По каким-то колыханиям на ковре мы стараемся составить себе картину и понять, что они там, под ковром, делают.
Лезешь в Интернет, читаешь, что клан московских силовиков борется, условно, с кланом кадыровцев… Я не знаю, может, так оно и есть, не знаю, кто победит и что в результате из этого выйдет, у меня нет знакомых из этих кланов. Боюсь только, что, если власти удастся то, к чему она стремится – сохранить статус-кво, нынешнее положение, – мы превратимся в Северную Корею.

"- Ну хоть не Медведев, кальмары в киселе стране не нужны…
— Ну откуда вы знаете, нужны или не нужны кальмары в киселе. По этому поводу есть, как минимум, два мнения… В 1996 году, перед вторыми президентскими выборами Ельцина, Березовский справедливо сказал: если мы не обеспечим преемственности власти, мы все далеко полетим. Они обеспечили преемственность власти, но Березовский полетел дальше, чем он рассчитывал. Думаю, этот исторический опыт учитывается заинтересованными сторонами.
Для Северной Кореи Россия все же слишком велика, и это, к моему прискорбию, грозит развалом России на несколько частей. Потому что, если ничего к лучшему не изменится, богатейшие нефтеносные и газоносные районы Западной Сибири в лице своих олигархов рано или поздно должны прийти к выводу (если уже давно не пришли): на хрена нам кормить остальное население страны, которое не производит ничего толкового и в сущности является дармоедами, хорошо бы от них от всех отделиться, все деньги класть в собственный карман, а сырье покупать у китайцев, потому что у нас со всеми накрутками все равно все получается дороже.
В 1991 году нефть тоже стоила дешево, экономика была неэффективной, жрать было нечего, но кроме этого громадную роль сыграло то, что конкретные ушлые ребята просто подсуетились, приспособились и раздербанили страну, чтобы приватизировать что получше.
— Война, тайные переговоры, политические убийства, президент пропадает… Не чешутся руки увековечить последний год, последний месяц в авантюрном политическом романе?
— Как когда-то очень удачно выразился в одном рассказе Довлатов, «жизнь, товарищ лейтенант, обгоняет мечту». Все происходит быстрее, чем можно написать, не угонишься. Можно ожидать всего.
- А зря. Кажется, ваши книги читают в Кремле. Например, «Великий последний шанс» (в этой публицистической книге автор предлагает ввести диктатуру, строго ограниченную во времени. – Прим. ред.)
— Вы знаете, читают. Присказка «бойся молитв, они имеют обыкновение сбываться» имеет смысл. Я знаю, что один человек передавал Путину «Гонец из Пизы» и «Великий последний шанс». И то, что читали, тоже знаю. «Великий последний шанс» вышел в сентябре 2005 года, а через полгода, где-то в марте-апреле, мне позвонили: «Миш, ты не читал установочную лекцию Суркова перед Союзом молодежи?».
Я ее нашел, прочитал и обнаружил две дословные, без кавычек, цитаты из себя. Это не означает, что меня читает Сурков, но его спичрайтер – точно. Если бы я знал, что из этого может получиться, то не убежден, что мои поступки в прошлом остались бы прежними. Получилось не то, о чем я мечтал.

«Соловьеву меня, такое впечатление, не рекомендуют»
- Вы писали в «Великом последнем шансе» о русском Крыме – вот вам Крым.
— Не все средства оправдывают цели. Да, я полагал, что юго-восток Украины, Крым исторически, ментально, культурно больше относятся к России, нежели к Украине. Но из-за этого развязывать войну с братским народом, лить гигантские потоки непереносимой лжи, идти на гибель тысяч и тысяч людей – по-моему, это средства, с которыми трудно согласиться и которые невозможно оправдать.
- Вас почти не стало на телевидении, у Соловьева, на «Радио России»…
— Наверное, поэтому и не стало. Я не разделяю позиций большинства говорящих там. Да и черт с ним, можно потерпеть, лишь бы иметь возможность на огромную аудиторию высказать точку зрения, которую ты считаешь правдой (как говорил Марк Твен, всегда старайтесь говорить правду, особенно если вам это ничем не грозит). Но особо и не зовут: мы живем не в том государстве, в котором жили год-полтора назад.

На «Радио России» со мной не продлили контракт, видимо, сочли, что не нужно. Соловьеву меня, такое впечатление, не рекомендуют. Наверное, потому что моя точка зрения не совпадает с точкой зрения федерального канала по всем пунктам.
Да и поединка там, как вы давно могли заметить, нету, а воскресный вечер происходит в любой из семи дней недели. Такое ощущение, что мы живем не в России, а на Украине, и наша единственная забота – избавить украинцев от проклятой фашистской хунты. По-моему, этот бред пора уже кончать.