И четыре последних года
у нас было даже разделение труда.
Был смешной Дмитрий Медведев, который все время обещал: разобраться
с делом Магнитского, аварией
на Ленинском, найти тех, кто избил Кашина, —
и было молчаливое, олимпийское недеяние Путина.
Не потому, что ему так уж лично дороги подонки, утащившие
из бюджета 250 млн долл.,
а потому, что реагировать — значит прогибаться.
И вся вертикаль, естественно, это чувствовала, и
не прогибалась вслед
за Путиным. И так получалось, что
на самом верху — непрогибаемый.
А ниже — неприкасаемые.
Не было случая, чтобы чиновника
в путинском окружении уволили
из-за скандала, какого бы размера скандал
ни был.И вдруг —
с началом массовых митингов — это олимпийское спокойствие как языком слизнуло. Посыпались «бандерлоги» и «презервативы»,
и важно тут было даже
не то, что реакция Путина вызвала возмущение протестующих,
а что она вообще была. Потом начались массовые митинги анчоусов, и да, конечно, власть показала, что при наличии админресурса
и денег она может собрать больше, чем оппозиция.
Но проблема в том, что это была реакция. Оппозиция начинала. Власть реагировала.
А потом вдруг
в Казани менты убили очередную жертву,
и власть, которая всегда взирала
на это с олимпийским спокойствием, вдруг засуетилась. Некоторые, кто еще
не прочухал изменившегося тренда, вроде сенатора Торшина, по привычке высказались
на тему, какое
в Татарии замечательное МВД,
но сама-то власть засуетилась, мелко засучила лапками и, хотя она ничего
не сделала и
не может в принципе сделать
с садистами в погонах, прогнулась.
Теперь Путину предстоит новая проблема — формирование правительства. Задача непростая, по многим причинам. Например,
у Медведева собственной команды нет
(не Юргенса же в замы?), значит, эту команду все равно будет назначать Путин, значит,
в правительстве не будет, скажем, Сечина, потому что, если назначить Сечина
в правительство, он будет весомей премьера.
Но самая принципиальная сложность
в следующем. Путин никогда
не менял министров под давлением общественного мнения.
«Норд-Ост» ли, Беслан — силовики оставались
на местах. Евсюков ли расстреливает людей — Нургалиев неприкасаем. Дезоморфиновых наркоманов уже называют «детьми Голиковой», потому что два самых распространенных
и дешевых лекарства для изготовления дезоморфина продает по демпинговым по сравнению
с героином ценам компания «Фармстандарт», — Голикова священна. Уволить — значит прогнуться.
Теперь Путин стоит перед выбором. Оставить прежних министров — означает катастрофы
в буквальном смысле слова.
Не абстрактные, социальные,
а технические. Падающие самолеты. Взрывающиеся электростанции, тонущие корабли. Когда утонет еще три «Булгарии»
и взорется еще две Саяно-Шушенских ГЭС, даже анчоус может возроптать. Существующая техническая инфраструктура российского государства
в принципе несовместима
с родо-племенными социальными отношениями типа «вождь мне дал,
я украл».Плюс потеря управляемости страны.
Уже ясно, например, что саммит стран АТЭС
не пройдет на острове Русский
в роскошных гостиницах, построенных
из завезенных по мосту материалов, потому что моста нет
до сих пор. Гости, судя по всему, будут жить
на специально арендованных круизных суперлайнерах, да уже
и для перевозки
их вроде бы закупают дорогущие катера.
То же самое
в Сочи: прицип неприкасаемости
в сочетании с коррупцией привел
к тому, что совокупный размер отката, который просят разные группы чиновников
за допуск к олимпийским объектам, превосходит любые, самые коррупционные нормы прибыли.
Все это — равно как
и зверства полиции — казалось безопасным, пока народ смирно сидел
в стойле, но когда на Болотную выходит
140 тыс. человек, такие вещи чреваты.
А если выгнать старых
и набрать новых, то а) получится, что власть прогнулась, б) старые обидятся и в) нет никаких гарантий, что новые
будут лучше.Дилемма-с.ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА.
Ежедневный Журнал, 6 АПРЕЛЯ 2012 г. Для открытия фото
в полный размер кликните по картинке.