Такое сравнение в «Новой Газете» приводит американский политолог, журналист, заместитель директора Московского центра Карнеги Сэм Грин.
Для него, прожившего в «особой России» две трети своей взрослой жизни, имеющего синий паспорт
и русскую семью, РФ так и
не стала «своей».
Анализируя российскую действительность, Грин отмечает, что человек здесь
не пассивен, а «агрессивно неподвижен»,
а это, в отличие от пассивности, является «рационально продуманной стратегией выживания
в среде, в которой нет проторенных путей
к успеху, а любой шаг
в сторону может вести
к необратимым потерям».
Как считает американский политолог, каждый
в России пытается максимизировать собственную выгоду
от общественного достояния – это
и мигалки, и стихийные парковки
на тротуарах, и свалки в лесу, и охота с вертолетов.Успешные, инициативные
(и особенно молодые) россияне, «отчаявшиеся строить
в России Европу
и неготовые уехать», по мнению Грина, уходят в «индивидуальную модернизацию». Т.е.
с помощью интернета, глобализации, культуры, экономики
и доступных авиабилетов «строят вокруг себя мир, неподвластный российской реальности».
«От страны им нужны лишь загранпаспорт, отсутствие неудобных запретов
(на тот же интернет,
к примеру) и относительная безопасность», – констатирует эксперт.
Грин убежден – то, что
в России нет настоящего капитализма, выстроенных по капиталистической парадигме классов,
не означает, что классов нет вообще.
Называя определяющим фактором доступность
к процветанию или «степень включенности»,
он выделяет три класса.
Первый – «политически включенные граждане,
или же политико-экономическая элита», которые утверждают правила игры, принимаемые ради
их же процветания.
Эти люди заинтересованы
в продолжительном существовании нынешнего устройства.
Далее – «индивидуально включенные граждане», нашедшие свои экономические ниши
и тоже процветающие благодаря нынешней системе, но «далеко не
до такой степени, как первая группа».
Третий класс – «невключенные граждане», которые
не участвуют в новой, «процветающей» России, видят Европу
и московский «гламур» лишь по телевизору или сквозь витринные стекла.
Они больше остальных привязаны
к стране, меньше других получают
от нее выгоду, но
не имеют ни ресурсов, ни перспектив физического или виртуального выхода за
ее пределы.По словам Грина, классы конфликтуют между собой,
и благополучие «политико-экономической элиты» зависит от
ее отгораживания от всех остальных. «Эта новая номенклатура, как
и прежняя, живет, кушает, работает
и отдыхает там, где остальные россияне
не бывают, и делает вид, будто других россиян нет даже
на тех дорогах, по которым они ездят», – рассказывает эксперт.
«Индивидуально включенные россияне», уверен Грин,
не надеются попасть
в число «политико-экономической элиты»
и презирают ее.
В то же время счета
за границей и «стальные двери» защищают эту группу
от напастей «сверху» и «снизу». Коллективному решению конкретных общественных задач они предпочитают индивидуальные миры, виртуальные сообщества
в интернете. Они также презирают
и стараются не замечать «невключенных» граждан.
Подражая «высшим классам», «невключенные» участвуют
в приватизации общественного достояния, игнорируют политическую жизнь страны,
«к которой принадлежат,
но которая не принадлежит им».
«Публичное пространство – площади,
на которых мы гуляем, транспорт,
на котором мы едем, даже воздух, которым
мы дышим, – оказалось настолько атомизировано, так растаскано по разнымм карманам, что люди перестали это пространство ощущать как общее, – констатирует Грин. – Оно стало
не своим, неведомым, угрожающим».
Но вдруг эти автономные несоприкасающиеся друг
с другом России внезапно сошлись –
в Химкинском лесу,
в районе планировавшегося
«Охта-центра» в Петербурге, «где амбиции больших людей столкнулись
с интересами маленьких»,
в горящих лесах
и торфяниках, на Манежной площади.
По мнению Грина, Родина начинается
с осознания, что
мы вынуждены «делить одно пространство
с людьми, которых мы
не знаем и знать не хотим, с которыми мы
не согласны и
с которыми мы
не желаем общаться». «И тут стало понятно, что мы
не можем все жить
в своих разных Россиях, – резюмирует автор. – Даже если
у нас синий паспорт
и право на вылет, Россия
у нас одна».
© 2011, «Новый Регион – Москва»