У нас болезненный интерес к зарубежному опыту. Берем из него самое худшее, оправдываем худшим импортным опытом всякую собственную мерзость – мол, а у них-то, в Америках-Европах и не такое бывает! Или же с тоской глядим на какую-то зарубежную практику и качаем головой: в России такое невозможно, мы до такого не доживем. Сейчас во Франции начали судить Николя Саркози. Мужа несравненной Карлы Бруни, по совместительству какое-то время бывшего президентом Франции.

На Саркози много чего сейчас стремятся повесить, в том числе и те поступки, которые он, возможно, совершил, не будучи президентом. И гарантий от преследования у Саркози нет. Ходит в суд, вокруг толпятся репортеры, щелкают камеры – всё взаправду.
И у вас в голове тут же сработало: а ведь наш-то Путин в такой ситуации оказаться не может, ему дают броню от любых разбирательств – даже после того, как он перестанет быть президентом. Да, друзья мои! Вы правы. В этом разница. Но не только в этом.
Для начала вспомним, что Саркози был президентом Франции до 2012 года. А до Саркози был Ширак. А после Саркози был Олланд, а после Олланда – Макрон. А после Макрона будет кто-то еще. У нас всё это время президентом был Путин.
Даже когда формально был Медведев – как раз в правление Саркози – всё равно все понимали, кто на самом деле главный. Поэтому основной гарантией для Путина является даже не закон, придуманный Клишасом и Крашенинниковым, а фактическая несменяемость нашего президента, уходящая куда-то в безумную даль за горизонт времени.
Французские лидеры – не ангелы, не образцы морали и чистоты помыслов. На Саркози, как я уже сказал, повесили целый гербарий, Ширака обвиняли в поступках, совершенных во время работы мэром Парижа, Олланд запутался в женщинах.
И мы можем сказать, что французы делали странный или ошибочный выбор, голосуя за этих людей, но у французов была гарантия. Не у президентов, а у народа. Гарантия того, что по истечение срока этот человек уйдет с президентского поста.
И если он что-то совершил на этом посту, либо до президентства, либо после президентства – это будет расследовано. Что у следователей хватит смелости начать копать. Что прокурорам хватит духа предъявить обвинения, а судьи, не боясь расправы, станут судить президента, как обычного гражданина.
Я не к тому веду, чтобы Путина немедленно надо начать за что-то судить и наказывать. Я к тому, что у нас не только нет для этого механизма, но нет системы, которая даже теоретически могла на подобное решиться.
Поверить в то, что Николя Саркози получит реальные серьезные наказания, я все-таки не могу. Но политического будущего у него уже нет. Он может толкать речи, читать лекции, писать книжки и ходить на концерты Карлы Бруни, играя роль мужа, которая удается ему лучше всего.
А у нашего президента есть только одно будущее – в Кремле, и сесть он может только в кресло в своем кабинете или в лимузин, чтобы поехать в резиденцию. Президент, которого есть за что наказать – это беда для общества. Но безнаказанный президент – это для общества трагедия.