Но Ржев – это особое место.
Это точно не место триумфа и
не место для фанфар.
Ржев – это, возможно, самая страшная военная трагедия той войны. Символ бессмысленности, тупости, безжалостности Сталина
и его генералов, угробивших
в той мясорубке сотни
и сотни тысяч.Ржев – это та страница истории, которую
мы точно должны помнить
и знать, и
в которой нам совершенно точно нечем гордиться, кроме отчаянного мужества обреченных
на смерть людей. Говорить
о светлом будущем
на фоне такого монумента – как
минимум жутко.Впрочем, поражения
с победами давно смешались
в пафосном угаре, а
22 июня граждан уже начали поздравлять губернаторы
и патриарх. Наверное,
и Ржевскую катастрофу теперь можно отмечать как праздник.
Речь Путина была хороша уже тем, что ее
не пришлось ждать полдня
и смотреть на его часы, чтобы понять,
во сколько он
на самом деле говорил эти слова.
А еще эта речь была, по крайней мере, короткой, хотя
такой же пустой, как
и все предыдущие.
Обратим внимание, что
за всё время именно вот это пустое выступление было фактически единственным выступлением президента про Поправки.
И так же, как
и вся его прислуга, Путин
не решился сказать правду. Которая чрезвычайно проста.
Вся эта дурацкая канитель придумана только, чтобы Путин мог остаться
у власти фактически навсегда.
Это единственное, что вам надо знать обо
всём этом.И абсолютно неважно, какие там еще будут пункты
и параграфы, потому что это просто гарнир
и соус. Но этой правды вам
не сказали не лоснящиеся истеричные пропагандисты
с тухлых телеэкранов,
ни десятки тысяч плакатов, которыми обклеили ваши города
и миллионы листовок, которые напихали
в ваши почтовые ящики.Говоря, что альтернативы Путину нет,
и что народ поддерживает его
от всего сердца, они так и
не решились прямо поставить перед этим народом вопрос:
согласны ли вы внести в Конституцию такие изменения, которые позволят вот этому мужчине оставаться
во главе страны еще как минимум
шестнадцать лет?Они настолько боятся ответа
на этот вопрос, что превратили голосование
в фестиваль фриков, закономерно завершающийся опусканием бюллетеней
в коробки из-под макарон
в кузове ржавой «Газели».
У них
не осталось для вас ничего, кроме вранья, волеизъявления
в подворотнях и фальшивых орденов
и ленточек. Но на фоне Ржева всё это принимает
какие-то окончательно безумные очертания.
Но Ржев – это особое место.