«Наш паровоз, вперед лети. В коммуне остановка», — пела передовая советская молодежь на заре советской власти. Не догадываясь еще о призрачности своей мечты. Но эти наивные романтики хотя бы знали, куда лежит путь. А где остановится экспресс конституционной реформы, не ведают, пожалуй, даже номинальные «машинисты» — члены группы по подготовке предложений о внесении поправок.

Идей так много, и они столь разнообразны, что результат процесса рискует уподобиться письму из Простоквашина. Cравнение, признаю, хромает: масштабы конституционной «работы над ошибками» совершенно не сопоставимы с милым коллективным творчеством героев Эдуарда Успенского. Там авторов было всего трое, а здесь даже сосчитать невозможно. И это отнюдь не преувеличение.
Размах и напряженность трудов по усовершенствованию Основного закона выдает следующее высказывание сопредседателя рабочей группы, главы Комитета Думы по государственному строительству и законодательству Павла Крашенинникова: «У нас постоянно увеличивается количество поправок, 40 минут назад было 122 поправки в комитете, сейчас 8 отозвали. Но с каждым днем предложения увеличиваются. В рабочей группе их уже за 300».
Необходимо уточнить: эти слова были произнесены несколько дней назад, так что цифры уже безнадежно устарели. Пожалуй, не будет слишком смелым предположить, что ближе к финалу — второе, основное чтение президентского законопроекта назначено на конец февраля — счет пойдет уже на тысячи.
А может быть, уже идет. По словам, например, еще одного члена группы, руководителя движения «Волонтеры Победы» Ольги Амельченковой, предложения граждан идут широким и все усиливающимся потоком, в том числе через социальные сети и по электронной почте.
И ведь каждое нужно обработать, обсудить, дать взвешенную и квалифицированную оценку. Дабы, не дай Бог, не выплеснуть с водой ребенка. Кстати, о Боге: предложение гражданина Владимира Гундяева, более известного как патриарх Московский и всея Руси Кирилл, касается именно Его.
«Давайте молиться, трудиться, чтобы и в нашем Основном законе упоминался Бог», — призвал Владимир Михайлович, он же Кирилл. Казалось бы, что тут думать? Включить — и дело с концом. Жалко, что ли? Патриарху приятно, а от Конституции не убудет. Но не всё, выясняется, так просто.
«Российская Федерация — светское государство», — гласит 14-я статья Основного закона. Причем статья эта находится в первой главе, а значит, ее невозможно скорректировать без созыва Конституционного собрания и/или полноценного референдума.
Ну и как тут быть? Есть, правда, идея обойти преграду, включив в преамбулу Конституции компромиссный вариант: «Российская Федерация — слава Богу, светское государство». Понятно, однако, что вариант этот небезупречен. Ни с точки зрения логики, ни права.
Но даже если бы, паче чаяния, удалось разрешить это противоречие, мы тут же натолкнулись бы на следующий барьер. Уже совершенно непреодолимый. «Придется упоминать имена трех богов — христианского, мусульманского и иудейского, — справедливо указывает бывший помощник президента, президент фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров.
— С первыми двумя более или менее ясно. Но у евреев называть имя бога запрещено. Поэтому вместо его имени придется включать примерно такой оборот речи: «а также тот, чье имя называть нельзя». Но тогда все будут думать про Навального».
Трудно, наверное, будут проходить также предложения переименовать президента в верховного правителя, запретить осуждение советского прошлого, наделить сенаторов пожизненным статусом, ввести понятие «казачья милиция», закрепить особый статус Дальнего Востока, сократить вдвое число субъектов Федерации, отказаться от национальных республик…
Кстати, член рабочей группы кинорежиссер Карен Шахназаров заявил недавно, что, будь его воля, он бы вообще переименовал Российскую Федерация в Российскую империю. Признав, правда, что время для реализации этой идеи еще не пришло.
Куда более перспективным на этом фоне кажется предложение бывшей участницы шоу «Уральские пельмени», а ныне активной общественной деятельницы Юлии Михалковой: «В тексте этого главного документа остро не хватает слова «красота».
Там есть про любовь, доброту, уважение и справедливость. А про красоту нет. Надо добавить!» Во-первых — не поспоришь. Во-вторых, у кого из уважаемых членов рабочей группы повернется язык отказать красивой женщине?
Ну, а если серьезно, то становится понятна как минимум одна причина спешки. Чем бы ни руководствовался президент, торопя конституционный процесс, сермяжный резон в этом имеется: если вовремя не сказать «горшочек не вари», не остановить «творцов», они, как говорится, превратят молитву в фарс.
Впрочем, определенный смысл можно углядеть и в самом этом балагане. Нетрудно убедиться, что подавляющее большинство предложений направлено на архаизацию конституционной модели. Отсеяв большую часть этой архаичной экзотики, президент вновь докажет, что он, говоря слова Пушкина, «единственный европеец в России». Остальные, мол, еще менее либеральны.
Но какой-то сухой остаточек после кипения сего «креатива», безусловно, останется. К примеру, идея наделить главу государства правом утверждать и смещать генпрокурора и его замов, не испрашивая согласия Совета Федерации, предложенная сопредседателями рабочей группы Крашенниковым и Клишасом, выглядит весьма и весьма жизненной. Как и предложение дополнить Основной закон понятием «федеральные территории», под коими разумеются города и веси, управляемые напрямую из столицы.
Что ж, все познается в сравнении. Конечно, рядом с величественной мечтой о возрождении империи любые изменения в системе сдержек и противовесов кажутся мелкими и незначительными. Но вот лет эдак 20 назад уже одной публично высказанной идеи умалить «прокурорские» полномочия верхней палаты хватило бы для грандиозного политического скандала. Дикие, лихие были времена.