«Чем большее число людей будет молчать, тем большей опасности будут подвергаться те, кто, как я, молчать не могут». Это слова Зинеб Эль-Разуи, которые цитирует «Новая газета». Когда-то Зенеб работала в «Шарли Эбдо», а сейчас радикально выступает против радикального исламизма и получает угрозы буквально каждый день. Пять лет назад редакцию сатирического журнала расстреляли, а по всему миру прошла кампания «Я – Шарли».
Нечто условно похожее
на свежее российское Я/МЫ. Кампания солидарности. Кампания
в поддержку свободы слова. Против насилия над этой свободой. Против насилия над личностью. Против пуль
в ответ на сатиру. Когда напротив улыбающегося лица становится лицо
в черной маске.Пять лет спустя, журналисты «Шарли» работают
в секретном месте и
по-прежнему, в любую минуту могут стать мишенью террористов. Смеяться над светской властью или даже Папой римским журналистам «Шарли» куда безопаснее, чем смеяться над исламом.
И вообще самоцензура стала страшнее цензуры. Политкорректность
и боязнь задеть
чьи-то чувства, обидев
какую-то из бесчисленных социальных, религиозных
и каких угодно еще групп, заставляет журналиста писать нечто обтекаемое, овощное.
Заставляет ругать
что-то «в общем», но
не называть ничего конкретного. Однако эти пять лет
не прошли даром
и для нас, российских журналистов. Разве
в России не убивали и
не могут убить
за слова и статьи?Разве
у нас нет самоцензуры, которая работает
не хуже цензоров?
Вот есть Рамзан Кадыров. А?
Что – уже страшно? Правильно! Прежде, чем сказать хоть
что-то про Рамзана Кадырова, сто раз подумай,
а лучше сразу извинись!
Или еще лучше — напиши
о ком-нибудь другом.
Мало ли! Из таких «мало ли»
за эти годы
в нашей стране и
в нашей профессии можно составить список
на несколько страниц. Представителей власти критиковать
не надо, потому что есть статья.
Путина конкретно тем более ругать
не стоит – потому что тут эта статья активируется наверняка.
Про церковь и религию лучше
не писать. Про Пакт Молотова – Риббентропа
не стоит. Про Крым. Про парня, который
в Архангельске хотел взорвать ФСБ.
Про друзей президента, про предполагаемых детей президента.
Нельзя про Пригожина
и ЧВК. То есть, попробовать ты, конечно, имеешь право,
но подумай прежде про карьеру, семью, здоровье. Почему, спрашивают,
на федеральных каналах нет реально острых тем,
а есть только пропаганда?
Как там работает цензура?
Да цензура там уже
в полноги работает.
Все всё замечательно понимают
и так. А помимо тем, которые лучше
не поднимать, есть темы, которые поднимать обязательно надо!
За которые тебя похвалят,
и станешь ты маленьким или средненьким соловьевым или киселевым.
Об этом даже
не обязательно говорить человеку напрямую – человек умный
и всё поймет сам.Не знаю,
так ли всё действительно плохо
во Франции, но непосредственно в России, помимо чистой пропаганды, профессия журналиста
за эти пять лет превратилась
в смесь бульварной прессы, журнала про котиков, картинок
из инстаграма, экстрасенсов
и советов смекалистым домохозяйкам. Увы.