Поселок умирал дважды. Созданный в начале 30-х, он опустел перед войной. В 1942-м здесь вновь закипела жизнь. Высотинка прожила еще два десятилетия, чтобы умереть уже навсегда.
1. На пути к новому домуКак
в капле воды отражается море, так
в истории её можно видеть весь трагизм
и героизм советского периода российского государства.
Но история поселков
и городов – это, прежде всего люди,
их жизнь и дело. Поэтому людская история Высотинки началась
не здесь, в излучине Ваграна.
Она началась
в Подмосковье, на Украине, в Предкавказье, на Брянщине… Полного перечня мест,
с которых были выселены
и сосланы сюда так называемые кулаки, пока никто
не составил. Возможно,
он охватил бы всю европейскую часть
бывшего Союза…Начало людской истории Высотинки было примерно таким, каким оно запомнилось восьмилетней Валентине Калужиной, проживавшей
в далекой Хаповке Карачеевского района Брянской области:
«…В Карачеево вели под ружьем, строем.
Всех загнали в сарай, три дня
не кормили. Народу было очень много… Привезли
на Саму (Ивдельский район).
В дом никто
не пускал, несколько дней две семьи жили
в бане. С Самы перевезли в
44–45 квартал около Даньши,
а потом на Мотовилиху. Там умерли бабушка Прасковья Алексеевна
и сестра Тамара…».
Калужины были большой семьей.
Дед Егор и три его брата делали бочки, сани, коромысла
и продавали в городе. Отец Валентины и трёх ее сестер — Капитолины, Евгении
и Тамары — Калужин Иван Фролович стал плотником,
а его сестры — портнихами. Работящие
и смекалистые, жили они
в достатке.В
1924 году сумели построить новый большой дом, купили несколько десятин земли, начали
на ней работать. Однако мечтам
о счастье, добытом собственным трудом,
не суждено было сбыться.
В деревне назревали крупные перемены. Видя,
к чему дело идет, Иван Фролович съездил
в Днепропетровск, устроился
на работу, хотел перевезти
в большой город всю
свою семью.Но жена упросила
не делать этого. Уступил.
А потом раскулачили.
И замаячила перед выселенцами будущая Высотинка. Валентина была второй после Капитолины, родилась в 1924-м.
И хоть было
ей тогда немного лет,
на жизнь свою зарабатывала: жила
в няньках на Усть-Калье и Даньше, пока
не перевезли семью
на Высотинку…Дьявольский расчет устроителей «великого переселения» народа 30-х годов полностью оправдался.
Из деревни выгнали миллионы самых трудолюбивых, самых стойких, умевших вести хозяйство самостоятельно, имевших, как правило, крепкие убеждения
и большие семьи.
На новых необжитых местах они буквально вгрызались
в землю. Не все выживали, но те, кому повезло, стремились обустроить свою жизнь
в нечеловеческих условиях при далеко
не лучшем отношении
к ним местного населения.
Многим запомнилась весна
1932 года, когда Пасха совпала
с Первомаем. Каждый отмечал их
по-своему. Одни — молитвой, другие… Противостояние местных и «пришлых» было настолько явным, что власти опасались,
как бы спецпереселенцев
в селе не сожгли живьем вместе
с бараком.И они были вывезены
из Петропавловска в Крутой Лог
на все лето. (По воспоминаниям Ключникова Василия). Те, кто выжил
в бараках 195 квартала и других ближайших вахтовых поселков, стали первыми строителями
и жителями Высотинки.
2. В излучине ВагранаПоселок строили
в излучине Ваграна
на самом высоком месте довольно далеко
от реки. На берегу строить
не разрешали. Там в штабеля складывали лес.
Дома рубили в основном на две семьи, некоторые
на четыре. На горе было несколько улиц. Здесь поселились Ключниковы, Кириковы, Федосеевы…
Тут же построили большой дом для конторы лесоучастка, который был
в ведении Петропавловского леспромхоза. Внизу,
в долине Ваграна, тоже выросла улица.
Но у домов не было ни крытых дворов,
ни палисадников. В бараке под горой в 1932-м
открыли школу.Работа для всех была одна: валка леса
и подготовка его
к сплаву. Первоначально лес рубили рядом
с поселком и
на лошадях вывозили
к реке. С горы «у камушка», что
в полутора километрах, скидывали брёвна при большой воде
в реку.В посёлке,
конечно же, была комендатура. Многие помнят
и коменданта тех
лет — Соколова. Говорят,
он был хорошим комендантом, беспокоился
о людях. Помнят, например, как отправил подростков учиться рабочей профессии
в ФЗУ города Алапаевска. Фабрично-заводское училище закончили Евгений Помазов, Митя Самохин, Николай Лачугеев, Николай Одринский, Батурин, Брулов, Пантелеев.
На Высотинку они уже
не вернулись.Очевидно, активное строительство поселка пришлось на
1932–33 годы. По свидетельству старожилов, вела его бригада, которой руководил Павел Егорович Ермаков.
По мере строительства люди
из бараков вахтовых поселков переселялись
в дома. К 1934 году строительство
в основном было закончено.
В 1934-м сюда перевели многих ссыльных
с Мотовилихи.
Потихоньку начали обживаться. Осенью
и летом было легче.
В окрестных борах было много брусники
и грибов. У каждой семьи — свои ягодные
и грибные места, и
на чужие ходить было
не принято. За черникой отправлялись далеко
за реку.Вагран был глубоким,
с многочисленными омутами,
и перебраться на другой берег было
не просто. Весной берега буквально утопали
в цвету черемухи.
Ягод было так много, что собирать приходили
из Петропавловского и Старой Кальи. Жимолость
не собирали, не считали за ягоду.Некоторые вспоминают, что к
1934 году голод стал отступать,
в том смысле, что
с голоду теперь
не умирали. По воспоминаниям Евдокии Максимовны
и Ивана Максимовича Гуковых, в
1934 распахали поле, где посеяли рожь
и овес, посадили свеклу. Картошку пока
не сажали. Ситают, что
1934 год был еще голодным годом:
в столовой варили баланду
с сечкой, редко давали хлеб по нормам. Денег
не платили.По воспоминаниям Евгения Помазова, в
1934 году здесь организовали сельхозартель, начали разводить коров.
У Антоновых и Гуковых были свои коровы,
а Ермаковы и Калужины держали одну корову
на двоих. Начали расчищать луга под покосы. Общественных коров, говорят, доил Виктор Паренко.
1935 год, вероятно, стал переломным
в жизни высотинцев.
Во-первых, за работу стали платить деньгами,
во-вторых, в округе началась продажа коммерческого
хлеба — вначале
в Серове, потом и
в Петропавловском, куда можно было сходить
с разрешения коменданта
и потратить эти немногие рубли
на хлеб. В 1936 попробовали сажать картошку. Получилось!
Создание колхозов
и уничтожение «как класса» самой трудолюбивой части крестьянства, естественно,
не принесло продуктового изобилия.
Во многих местах начался голод,
и люди потянулись
в города или заключали договоры
с вербовщиками на строительство или лесоповал.
Именно так, по вербовке, добровольно, в
1936 году приехало сюда немало семей
из Слободо-Туринского района нашей области. Приезжали
со своим скарбом,
с коровами, если они
у кого-то были, везли
даже кошек.Приехали
Малышевы — Николай Степанович
и Екатерина Марковна,
Кайгородовы — Прокофии Михайлович
и Анна Яковлевна (поселились
на горе), Каржавины — Варвара Андреевна
и Евграф Петрович
с детьми: Андреем, Анастасией, Фросей.
Примерно
в это же время
из Коми привез своих родителей Иван Шелепанов.
Он раньше здесь охотился, бывало,
за неделю переходил Уральский хребет. Когда началась коллективизация,
в колхоз вступать
не захотел, решил обосноваться
на Высотинке. Дом построил на берегу Ваграна, работать пошел
в леспромхоз…Между тем, вырубка леса довольно быстро продвигалась
в сторону поселка Второй Северный. Через него шла дорога
в Петропавловское. Вдоль дороги протянули телеграфную линию.
В поселке открыли магазин. Торговал
в нем Петр Колеватов.
По воспоминаниям старожилов, перед войной
в магазине было довольно много продуктов
и промышленных товаров. Появились пекарня
и медпункт, с
1934 года работала новая школа
на горе.
Казалось бы, элементарные условия для жизни поселок имел.
Но по мере удаления вырубки леса добираться
до работы и возвращаться домой было все сложнее, много терялось времени.
Это вынудило перейти
на вахтовый метод: лесорубы неделю жили
в бараках на вырубах, а домой возвращались только
на воскресенье.Подрастали дети, которых надо было учить,
а школа здесь была только начальная. Вместе
с истощением лесосырьевой базы это, очевидно,
и обусловило первое «вымирание» Высотинки. Начиная с
1937 года (а некоторые говорят — с 1936),
из поселка начали уезжать те, кто его строил.
Дома разбирали и перевозили в Петропавловское, в Покровск, в Баяновку. На горе остались всего два дома
и школа.Началась война. Лесоучасток закрыли. Мужчины ушли
на фронт, многие матери
с детьми уехали куда было возможно. Лесоучасток прекратил своё существование. Закрыли контору, магазин, пекарню, медпункт, школу.
В поселке осталось всего семь семей: Каржавины, Кайгородовы, Малышевы, Ключниковы, Шелепановы, Коротковы
и Колеватовы.В самом начале войны взяли
на фронт Николая Малышева, Прокофия Кайгородова, Павла Устюгова, Петра Колеватова, Иван Шелепанов ушел добровольцем. Евграф Каржавин был призван
в трудармию. (С войны вернулись все, Кайгородов был контужен, Шелепанов ранен). Жизнь
в поселке становилась все труднее.
Он казался оторванным
от мира.Все очень много работали.
И взрослые, и дети, которым было
не легче, чем взрослым. Косили сено, обрабатывали свои большие огороды, носили
на коромыслах воду
с реки (а это не близко, и
ее требовалось много). Особенно тяжело приходилось зимой.
За ночь прорубь промерзала. Каждое утро надо было чистить тропу
до реки и вновь прорубать лёд.
Продолжение следует.
На фото: В этом бараке жили Калужины. Павел Ермаков. Калужины: Анна, Валентина, Капитолина, Зоя. Дети: Юрий Люда, Александр.
1. 
На новых необжитых местах они буквально вгрызались 
Потихоньку начали обживаться. Осенью 