Да, братцы, бежит время, как оно неумолимо быстро бежит. Подумать только, Великой Победе уже 71 год. А сколько вместили эти годы больших и малых историй! Сколько людских биографий! И как жаль, что представители легендарного поколения уходят.

Друзья-фронтовики, на долю которых выпало столько, сколько во сне не приснится, не сдаются даже в свои 90, не утратили интереса к жизни. Об одном из них сегодня мой рассказ. Есть люди, которые возникают перед тобой неожиданно, но надолго оставляют глубокий след в памяти.
Чаще всего это люди, испытавшие все ужасы Великой Отечественной войны. Я познакомился с ее участником Александром Васильевичем Терёшиним в далеком 1949 году. Он работал в автотракторном участке СУБРа шофером на вывозке бокситовой руды. И семьи наши жили на одной улице Октябрьской в двухэтажных деревянных домах.
Мы часто собирались по выходным дням. Жена его, Евдокия Егоровна, любила, как и он сам, фронтовые песни. Поэтому Александр Васильевич охотно доставал из чехла свою фронтовую хромку, и звучали мелодии фронтовых лет, родные и теплые.
Я еще тогда заметил одну особенность — первой всегда звучала песня про военных шоферов «Ах, путь-дорожка фронтовая». А заканчивая её, он с гордостью замечал: «Наша любимая фронтовая». Часто после первой рюмочки говорил мне:
— Ты знаешь, Ванёк, с детства я полюбил гармонь. В нашей деревне Захарове, что на Рязанщине, все пацаны брали в руки гармонь. Да к этому добавлял, глядя на супругу:
— Все сельские девчата страдали по мне. Без меня ни одна вечерка на селе не проходила. Да и в колхозе я уже был неплохим трактористом. Ох, и шустрым я был и в работе, и среди молодежного коллектива села. Не успел и нагуляться, как в 1939 году пришла повестка на службу в ряды Красной Армии. Не успел дослужить свой положенный трехгодичный срок, как война началась.
Домой письмом сообщил, что не быть мне дома, ухожу на войну. Хорошо помню, как перед солдатским строем командир 6-го стрелкового полка дал команду: «Кто умеет водить машину, выйти на два шага вперед». Нас оказалось аж 5 человек.
И тут же приказ: «На подготовку машин ЗИС-5 отводится 24 часа, а дальше — отправка на 1-й Белорусский фронт». Знаешь, до сих пор не выходит из памяти жаркое лето 41-го. Отступление наших войск под постоянным обстрелом и бомбежками фашистских стервятников. С боями шли через догорающие села и станицы. До сих пор во сне снятся дороги, забитые беженцами.
Никогда не забыть и дороги Смоленщины. Шли бесконечные злые дожди. Дороги раскисли, застревали пушки, машины, вытаскивать боевую технику помогали солдаты, до мозолей натирали свои плечи. Я так тебе скажу, Ванек, все, кто был на фронте, знают, какую роль в жизни солдата играла песня.
Могу со всей ответственностью заявить, что песня на фронте поднимала боевой дух, помогала сражаться с врагом. Она давала нам силы и сплачивала. Вот только поэтому я и возил в своей кабине гармошку. Мы ведь, шофера, снабжали наши позиции боевыми запасами. Тут и снаряды, и патроны, и пулеметы. На коротких привалах шоферня вся собиралась у моего ЗИС-5 и в один голос:
— Ну, Сашок, давай свою гармонь в руки и споем.
А какая дружба была у нас, у шоферов! Помню, наши части подходили к Виннице. А в стороне от проселочной дороги образовалась пробка. Разрушен мост, к хвосту колонны примкнул и мой ЗИС-5. Выпрыгнул я из кабины и подошел к мосту. Здесь трудились десятка два саперов-строителей. Они поспешно вбивали сваи, крепили перекладины. Окинув взглядом, я спросил:
— Ну что, милые, зашились?
Один из саперов с укором посмотрел на меня и посоветовал:
-  Катись-ка, браток, отсюда. Это тебе не баранку крутить. Вон вас сколько тут собралось. Может, подсобите?
Тут же я крикнул ему:
— Сейчас позову свою братву.
Я видел, как у сапера заблестели глаза. Метнувшись к машинам, я закричал:
— Ребята-солдатики, выходите из машин. Надо саперам помочь.
Но те и в ус не дуют. Словно онемели. Я их хорошо понимал: пользуясь случаем, им хотелось часок-другой поспать. Опять кричу:
— Ребята, слышите? Ну что вы все раскисли?
А сам быстрее к своей машине. В руки гармошку и нашу фронтовую «Ах, путь-дорожка фронтовая». Смотрю, как по команде открылись кабины, и, на ходу одеваясь, кричат:
— Откуда такой командир отыскался?
Сам играю да в ответ кричу:
— Да такой же шофер, как и все вы. Давай, ребята, поможем саперам. Подремали и хватит.
Слышу, как многие подхватывают песню. Меня удивило, что среди шоферов нашлось много умельцев по плотницкой части. К вечеру работа подошла к концу. Вижу, передние машины тронулись.
— Счастливого пути! — крикнули саперы.
— До встречи в Берлине! — ответил им я.
Много их было, мостов, на моем пути. Только этот как особенный остался в памяти. Вот что значит на войне песня да солдатская дружба. Я так скажу: без солдатской взаимовыручки, дружбы такого зверя, как фашизм, нам бы не победить.
На фронте попадал в такие переплеты, что жуть. Есть такой город Ровно. Не доезжая до него, наша колонна попала под ураганный обстрел фашистских стервятников. Еле выбрались из машины, чтоб хоть где-то укрыться. Чувствую, что-то неладное с левой ногой. Шофера с других машин подбежали. Видят, что я ранен, и в один голос:
— Сашок! Держись! Надо доставить снаряды к артиллеристским позициям.
Помогли забраться в кабину. Пока снаряды доставляли к позициям, полсапога крови натекло. В медсанчасти вынули несколько осколков. Пока лежал в медсанбате, на моей машине другой шофер ездил. Молодец, гармошку мою сохранил.
После выписки мне, одному из первых в нашей колонне, доверили ездить на американском «Студебеккере». Конечно, с одной стороны, жалко было свой ЗИС-5. Думал, что на нем до Берлина дотяну. Да и  «Студебеккер» оказался машиной доброй. Здесь и закончилась для нас война. В его рассказах-воспоминаниях слышалась гордость.
— Добрая у вас душа, Александр Васильевич,— сказал я ему.
— Обыкновенная. Русская, – скромно улыбнулся он.
Со своей 6-й автоколонной Терешин дошел до самого Кенигсберга. Здесь и встретил День Победы. А в начале июня 1945-го демобилизовался. По пути следования на Родину встретился с человеком, который приглашал солдат на строительство Североуральских бокситовых рудников. И решил искать житейского счастья на Урале. На работу ему посоветовали устроиться в автопарк СУБРа.
Я видел его трудовую книжку с единственной записью: «Принят в автотранспортный парк СУБРа 17 июня 1945 г.». И так до 1983 года … в связи с уходом на пенсию. Здесь же неисчислимое количество записей о трудовых наградах и поощрениях. Я знал, что где-то в конце 1945 года он уже успел найти себе невесту и зарегистрироваться. Да и семейное счастье — дети один за другим пошли. Решил строить и свой дом. И в 1954 году справил новоселье.
Я бывал в этом доме по улице Горького. Видел и хозяйство, которым обзавелась семья. По внешнему виду и дом, и внутреннее убранство свидетельствовали, что и хозяйка дома Евдокия Егоровна — женщина мастеровая. О Терешине много стали писать в городской газете: о его мастерстве в вождении автомашины, об активной общественной жизни.
Был он не то что первым парнем, а единственным. Да и потом, когда другие фронтовики приходили в коллектив, Терешин не затерялся среди них. Когда решали вопрос, кому доверить легковую машину для управленческих работников, выбор пал на Терешина, теперь уже шофера первого класса. Так и задержался в этой шоферской должности.
10 лет возил директора СУБРа И. Елисеева, столько же С. Трепачева, а вот С. Виноградова только 8 лет. А уж о его общественной жизни рассказывать можно долго. На каждой встрече передовиков труда, ветеранов Отечественной войны он всегда со своей гармошкой. Мне как-то довелось по приглашению совета ветеранов СУБРа побывать на одном из вечеров, посвященных Дню Победы.
В столовой управления СУБРа было приятное оживление. Все готово к встрече гостей. Вот уже и чай дымится в чашках. Горит огарочек свечи. Робкое пламя падает на солдатскую кружку, на помятую, побывавшую в боях фляжку. Как будто кто-то из солдат только что написал письмо домой, а вот отправить…Так и остался этот солдатский треугольник забытым.
Один за другим заполняют зал столовой те, кто прошел Отечественную войну и дожил до Победы. На эту встречу пришли и учащиеся 10 «А» класса подшефной школы № 1, с ними классный руководитель. Ведущая вечера рассказала, какое огромное значение в Победе над фашистской Германией сыграла фронтовая, опаленная войной песня. А потом объявили:
— А сейчас мы приглашаем нашего фронтового гармониста.
Вижу, входит со своей фронтовой гармошкой Александр Васильевич Терешин. И как всегда, когда встречаешь его, думаешь: сколько в человеке энергии, молодости, желания везде успеть. А ведь к этому времени ему уж было 90 лет. Я удивлялся его хватке. На праздничном костюме множество боевых и трудовых наград. А уж когда он растянул меха своей боевой подруги с частушечным напевом, нельзя было удержать аплодисментов его боевых друзей. А слова-то, слова…
Сидит Гитлер за столом,
Пишет заявление,
Что советская «Катюша»
Не дает спасения
Ой, на улице туман-
Полное затмение.
Глянул Гитлер на Москву
И лишился зрения.
Я видел, как школьники аплодировали. Потом он, конечно, подарил мне эти частушки, которые теперь вошли в литературно-музыкальную композицию, посвященную 65-летию Победы. А вот на вопрос школьников о самом страшном дне на войне ответил:
— Для меня вся война — один страшный день. Это действительно жутко, когда на твоих глазах убивают товарищей, когда видишь, что на место, где ты только что стоял, падает снаряд, что, быть может, никогда не вернешься домой. Война — это страшно. А вот когда меня спрашивают, сколько лет я собираюсь прожить, я отвечаю так. Как-то на озере Светлом я с друзьями рыбачил. Рыбалка шла удачно.
Окунек хорошо брал, да и щурята попадались. И вот слышу, да так громко, кукушка: ку-ку, ку-ку, да ку-ку. И вдруг замолчала. Тогда я ей кричу: «Кукушка, кукушка, сколько лет ты мне насчитаешь в жизни?» Молчит. И вдруг — ку-ку, ку-ку. Считаю: 14 раз. Ага, думаю, а мне уже 84, да она 14 насчитала. Сложил все вместе, и получилось почти 100 лет.
И тут без бурных аплодисментов не обошлось. Вот в этом он весь – мой герой рассказа.
Послесловие
Прошло несколько лет с тех пор как умолк голос Александра Васильевича Терешина. Но его любимая песня «Эх, путь дорожка фронтовая» продолжает жить.  Она часто звучит в эфире, на концертной эстраде. Эта песня, по истине, стала народной, стала символом дружбы и солидарности всех миролюбивых сил нашей планеты.
Я чувствую, что читатель, прочитавший жизненную историю одного из воинов-североуральцев,  задастся вопросом: «А  как сложилась дальнейшая судьба этой удивительной, по рассказу, гармони?». Ответ очень прост: «Она дошла с боями, рядом с советским солдатом до самого Кенигсберга и здесь встретила день Великой Победы.
Скажу больше, буквально на днях, у Терешиных состоялся семейный совет, на котором было единогласно решено передать эту историческую гармонь, с которой Александр Терешин  прошел через всю дымящуюся Европу и дошел до самой победы, в городской Краеведческий музей на вечное хранение. Пусть она станет экспонатом, символом героического подвига воинов-севроуральцев на фронтах Великой Отечественной войны.
Вскоре над землей забушует 71 победный май. Ради этого мая, ради Победы, по кровавым полям Отечественной войны прошли миллионы солдат в серых шинелях. Ради детского смеха, ради ярких цветов на бульварах, ради яркого солнца шли военными дорогами воины-североуральцы. И если бы у цветов был голос, они заговорили бы сегодня на сотнях языков и наречий.
Ради этого победного мая шел победными дорогами и мой герой рассказа Александр Васильевич Терешин.