Самое главное, что мне дал Горбачёв – не свобода слова и рынка, не открытость границ и частное предпринимательство, не возможность верить в то, что ты не мышь огромной империи, а полноценный гражданин большого мира, хотя и это страшно важно.

Самое главное и антисоветское, чему меня научил Горбачев личным примером – это то, что семья важнее Родины. И, если не умеешь любить родных, с чужими тоже ничего не получится.
Горбачев, спускающийся с черным лицом по трапу самолета, прибывшего из Фороса – это про страх за семью, а не про страх потерять власть: потому что от пережитого у его жены отнялась рука. И надо скорее домой, а потом скорее – к врачам. И только потом – в Кремль.
Горбачев первых дней своей отставки, обнаруживший в Кремле, в своем кабинете, будущих больших начальников новой власти сидящими на бывшем горбачевском рабочем столе с бутылкой виски – не спорит с ними и не борется.
Возвращается домой и в течение нескольких дней сжигает письма, которые они с Раисой писали друг другу всю жизнь: чтобы никто чужой не прочел, мало ли как все повернется.
И еще Горбачев каждый вечер, во сколько бы ни вернулся домой – идет с женой гулять. Чтобы было время побыть вдвоем, чтобы обо всем поговорить, попытаться успеть наговориться…
И еще Горбачев в клинике города Мюнстер, качающий свою умирающую Захарку на руках, как ребенка. И пересказывающий ей всю их большую и счастливую жизнь вместе. И смеющийся с нею сквозь слезы -— мне медсестры рассказывали.
У президента, который был человеком и умудрился, пройдя власть, им остаться, сегодня /2 марта/ день рождения.
Будьте здоровы, Михаил Сергеевич. И живите как можно дольше рядом с нами.