В прошлом году он подарил мне свою книгу «Одна есть в мире красота». На первой её странице было написано: «Моему наставнику с любовью от автора». И это притом, что в газету он писал с 1974 года, а я появился в городе только через тринадцать лет. Но это мнение старейшего нештатного корреспондента городской газеты (редактором которой мне довелось быть в девяностые годы), и я им горжусь.

В той книге более двухсот страниц, 88 статей и заметок. Все они (и не только эти!) в своё время были опубликованы примерно в ста номерах газет, а может, и более. Гигантский труд для рабочего человека, неутомимого путешественника и спортсмена.
Величайшая (сорокалетняя!) преданность печатному слову. Нет другого такого примера в 70-летней истории городской газеты. И, к сожалению, уже никогда не будет. И ни одной строчки Анатолий Семёнович Сабиров уже не напишет. Потому что утром 13 января нового 2015 года в праздничный для журналистов день российской печати он ушёл от нас навсегда.
Помню, два года назад в такой же день на приёме у главы города за чашкой чая Анатолий Семёнович резко покритиковал кого-то из нашей братии. Он имел на это моральное право как никто другой. В то же время старался никогда не ссориться с редакторами и журналистами, чтобы не потерять связь с газетой, с  читателями.
Это редкое качество чрезвычайно важно для руководителя любой редакции газеты. Но, к сожалению, не для любого руководителя. Долго лежал материал о преступной политике Саакашвили, написанный под впечатлением поездок в любимую Анатолием Абхазию. Тогдашний редактор городской газеты не приняла статью со словами: «Ты наехал на Грузию». Через девять месяцев бомбили Цхинвал. Анатолий предвосхитил события.
В почтенном возрасте он стал необычным путешественником — паломником по святым местам России, по монастырям и считал это единственной возможностью в наше лукавое время «потрогать руками историю Руси». От православных святынь Абхазии до Соловецких островов, от Кижей до Тобольска и Берёзово – масштабы путешествий впечатляют. И каждый раз он знакомил читателей с новыми местами и людьми ярким, образным языком.
«Я безмерно рад,— пишет Анатолий,- что Господь направляет мои стопы по путям неисповедимым туда, где есть живая жизнь, где Дух животворит. А если появляется возможность поделиться впечатлениями с читателями, эта радость удваивается».
Он живо откликался свежим взглядом на актуальные темы и события. Чаще всего с иронией. При подготовке таких публикаций он иногда советовался со мной и даже читал написанное, ожидая моей реакции. Но если в чём-то был убеждён, спорить с ним было бесполезно. Его спортивный характер чувствовался буквально во всём. Он упорно шёл к намеченному. И держал спортивную форму всем на зависть более 50 лет!
Пробежал, по его подсчётам, 77 тысяч километров, участвовал в сорока марафонах, не расставался с велосипедом. И в то же время, не спеша, скрупулёзно изучал то, к чему прикасался в путешествиях. Меня порой поражали его неординарные выводы об увиденном. Он имел на всё собственное мнение.
Поражала его начитанность, особенно философской литературой. Он знакомил меня с авторами, о которых я никогда не слышал. Самое, на его взгляд, ценное в их высказываниях, он записывал в свою особую тетрадь. Он тонко чувствовал музыку и стихи, да и вообще всё, что задевает и тревожит душу человеческую. Нынешнюю бездуховность считал самым большим грехом человечества.
Вспоминаю, с каким восторгом он рассказывал об очередном открытии им какой-нибудь святыни или об урожае моркови и капусты в своём огороде или клюквы на болоте, как любил он попарить друзей в своей бане. Он любил жизнь, любил жить интересно. И всем интересным щедро делился с людьми. Горько и обидно, что ничего этого уже никогда не будет.
Побывав на Соловках, он написал: «Здесь – полное равновесие духа, тайная радость наполняет всё вокруг, радость, у которой нет причины». Мне кажется, именно к такому душевному равновесию он всю жизнь и стремился. Нашёл ли его? – Не знаю. В больнице он на мгновение остановил на мне свой взгляд и улыбнулся. Узнал, значит! Буду помнить, пока живу.