Письма президенту
Г-н президент, у ваc на днях юбилей. Неизбежны поздравления, славословия, поцелуи, подарки… а поговорить по душам у вас опять не получится. Невозможно представить, чтоб с кем-нибудь из своего окружения вы рискнули говорить по душам. (Иосиф Виссарионович последние 30 лет своей жизни не рисковал, терпел.) Так уж устроена единоличная власть.

Вы восемь лет читаете и перечитываете эти письма, но вряд ли осознаете все цели автора. Их много. А посторонние читатели все эти годы домогаются: зачем?
Зачем? Чтоб вы потом не говорили: «Я не знал». Простодушный народ склонен верить, будто «царь не знает». А как же он «не знает», если (в обход бояр) ему в газете сообщают все как есть.
Зачем? Чтоб бояре боялись вам врать. Начнешь (думает боярин) врать, что «всё готово к саммиту, к Олимпиаде, к выборам» — а вы: «Ах ты вор!» (так Петр I говорил) или «Ах ты пёс смердящий!» (так Иван Грозный говорил).
А ещё: многие цитируют ваши шутки, но анализ этих шуток (а значит, и личности шутника) вы находили только здесь.
А ещё: в этих письмах не раз цитировались ваши приближенные. И вы могли убедиться, какие глупости они несут с высоких трибун.
А ещё: вы, читая, обогатились духовно. Чуть не в каждом письме — Пушкин, Чехов, Шекспир, Сервантес, Монтень, Салтыков-Щедрин, Гоголь, Сухово-Кобылин, Булгаков, Ветхий и Новый Завет, Свифт, Некрасов… — самые шикарные куски.
Ещё очень важно: эти письма убавили в обществе страх перед вами. Когда они начались — все ждали: вот-вот автору голову оторвут. Ничего, обошлось.

✭✭✭

Зато наши публикации заслужили ваше доверие — вы же видите, как сбылось всё предсказанное. Например (еще до этих писем) 31 марта 2000 года мы опубликовали в «МК»:
«Президент молод, здоров. Дума абсолютно управляема… не спеша разработает и примет закон о продлении президентских полномочий до семи лет. Вот и выйдет: сейчас год-другой, потом первый семилетний срок, потом второй — итого 15, а то и больше».
В деталях реальность, конечно, всегда отличается от предсказаний; мы, в частности, не предвидели такую деталь, как Медведев… Но текст был написан, когда вы были президентом всего четыре дня.
Ещё раньше, когда вы были только кандидатом в президенты, телеэфир заполонили ваши агитаторы. На экране вдруг появилась известная актриса и со страстной надеждой простонала: «Это мужик! Ух, настоящий мужик!» Тогда 23 марта 2000 года (до выборов!) мы в «МК» ответили актрисе:
«Послушайте, мадам, он, похоже, сделает это. Вот то самое, о чем вы мечтаете. Но сделает он это не с вами, а со страной. И вы почувствуете разницу». Разве не сбылось?
Следующие предсказания тоже сбывались. Только один пример. 19 ноября 2008 (когда Медведев занимал кресло всего полгода) в «МК» было опубликовано «письмо» под заголовком «Отечество в госбезопасности». Там вы прочли:
«Бывший президент, теперешний и будущий — казалось бы, трое. Но, похоже, в нашем случае прошлый и будущий — одно лицо; а между прошлым и будущим аккуратно проложен… Ведь преемник на самом деле приемопередатчик (как у разведчика: принял — выполнил — передал)».
Это было за три года до вашей рокировки. Тем мы и отличаемся от политологов, которые за минуту до неё всё ещё клялись (и сами верили), что Медведев пойдет на второй срок.

✭✭✭

Самый лучший анекдот про вас такой. Приходит Путин в ресторан, с ним премьер-министр, председатели Думы и Совета Федерации. Сели, официант спрашивает Путина:
— Что будете кушать?
— Мясо.
— А овощи?
— Овощи тоже будут мясо.
Это тот редкий случай, когда чистая правда должна вам очень нравиться. Если бы мы взялись подводить итоги вашего 12-летнего правления, это могло бы вас огорчить.
Пришлось бы спросить: как вышло, что самые лучшие отношения у вас были с самым глупым президентом США? А ведь сказано: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Но вы и с дураком умудрились потерять: отдали почему-то наши военные базы на Кубе и во Вьетнаме.
Пришлось бы спросить: как вышло, что вы клятвенно обещали нам безопасность, а она, наоборот, убавилась? По радио ежедневно повторяют: «Увидите подозрительного человека — сообщите куда следует!» В метро (можете проверить) ежеминутно объявляют: «Граждане пассажиры! Если вы увидите оставленные вещи — не трогая их, сообщите дежурному по станции!» Понятно, что речь о возможном теракте. В 1941-м реже тревогу объявляли. Метро в 1941-м было лучшим убежищем…
Вас охраняют как никого, можно сказать, по-царски. Вы возразите: мол, так было всегда. Нет. Князь Андрей повел Бориса Трубецкого (который только что приехал и никому не знаком) в резиденцию двух императоров: России и Австрии. Молодых людей никто не приглашал, их никто не ждал, но их никто не остановил.
«Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными». («Война и мир», том I, ч. 3, гл. 9.)
Разумеется, не все так плохо. Стали более лучше одеваться. Повезло. И с ценами на нефть повезло. А с футболом — нет. И с «Булавой» — нет. И с «Суперджетом» — пока нет (пора переименовать в «Унтерджет»). А что вашу жену не видно — так и хорошо. Вон жену Лужкова о-го-го как было видно, а никто не навредил так его карьере, даже Доренко с Медведевым…

✭✭✭

Нет, лучше о ваших шутках поговорим — и приятнее, и спокойнее. Шутки ваши никто, кроме нас, не анализирует, только повторяют; кто — со смехом, кто — с отвращением.
Например, узнав о том, что президент Израиля попал под суд по обвинению в многочисленных изнасилованиях, вы сказали ихнему премьеру:
— Привет передайте своему президенту! Оказался очень мощный мужик! Десять женщин изнасиловал! Я никогда не ожидал от него. Мы все ему завидуем!
Шутка или всерьез? Скорее, и то, и другое. В определенном смысле эти слова напоминают одну из любимых ваших шуток. Вы много раз повторяли:
— Власть как мужчина должна пытаться, а пресса как женщина должна сопротивляться.
В этой шутке власть — насильник, который «пытается», несмотря на то что женщина сопротивляется. Но разве это шутка? Вы же на самом деле так думаете и так поступаете (с прессой).
А без прессы вы бы ничего не знали о своих нукерах и боярах. Как они томографы покупают втридорога, как они врут и воруют… Не узнали бы про недостроенные отели для саммита АТЭС — вас провезли бы мимо фасада, и вы бы верили, что все о’кей.
Так Потемкин возил Екатерину Великую мимо фасадов, за которыми не было ничего. Потемкинские деревни были, а свободной прессы не было. (Пресса была, но вся — в императорском пуле.) Поэтому Екатерина не узнала. Иногда какой-нибудь Радищев позволял себе отделиться от пула и сам путешествовал из Петербурга в Москву. Его чуть не казнили за путевые заметки, но помиловали и на десять лет сослали в Сибирь.
Самая удачная ваша шутка случилась недавно, после полета с журавлями. Вся мировая пресса писала, показывала, говорила про стерхов, про вашу отвагу, а шутку никто не оценил. Напрасно.
На пресс-конференции вас спросили: почему не все птицы полетели? Вы сделали настоящую актерскую паузу, улыбнулись (давая понять, что расположены шутить) и сказали:
— Слабые не полетели.
Радость присутствующих была безмерна. Телекамеры показали хохочущие лица людей. Тот, кто спросил, и лицом, и руками, и всем телом изобразил восторг. Опытный человек. Так смеются девушки по вызову (знают: пять минут потерпишь, а получишь, как за пять месяцев у станка).
Слабые не полетели. Да. Вы летите во главе стаи по Кутузовскому, а слабые жмутся к обочине (и пусть только попробуют полететь за сильным). А сколько слабых из 140 миллионов ваших подданных? Их все меньше; не могут угнаться.

✭✭✭

Каждый понимает по-своему. То, что вызывает смех читателей, у вас и вашего окружения вызывает ярость. А иногда вы улыбаетесь «она утонула», а люди содрогаются. Вы и ваши — тоже вроде бы читатели, тоже вроде бы люди, но — другие. Император слабо представляет себе жизнь подданных.
Он — человек, и может заболеть, как все. У него две руки, две ноги — как у всех. Но он не ходит в аптеку никогда. Не знает цен. Для него нет понятий «закрыто на обед», «закрыто на учет», «санитарный день». А главное: когда он принимает лекарство (ртом, как все), он уверен (и мы уверены), что оно настоящее. А наши лекарства в аптеках на 60% (а по некоторым данным — на 80) — фальшивка, то есть не лечат, а отравляют.
То, что вы сейчас читаете, и то, что вы при этом чувствуете, грубо говоря, называется думать. Люди иногда любят думать.
…Мы печатали эти «письма», но не обольщались. Не было иллюзий, будто вы станете исполнять советы, просьбы (хотя почему бы и не исполнить, если совет разумен, а просьба законна).
Главная цель была: показать людям (читателям), что с вами можно говорить, не ползая на брюхе; что вас можно обвинять публично и печатно и при этом оставаться в живых; что над вами можно смеяться и при этом оставаться в живых.
Эти «письма» медленно, но верно сделали главную работу — они уничтожили страх, который вы так долго внушали гражданам (большинству). Не мы одни занимались уничтожением этого страха, но мы делали это упрямо; разоблачая не столько конкретные преступления власти, сколько образ мыслей властителя.
Мыслящая часть общества (половина?) перестала испытывать иллюзии. А другая половина… она ненадежна, она иногда меняет свои взгляды мгновенно.
Эти «письма», г-н президент, — переписка с императором. Вас называют президентом, но это формальность. И выборы — формальность, а вовсе не демократия. Выбирали римских императоров, выбирали русских царей (Годунова, Романова, Рюриков тоже кто-то выбрал, когда их пригласили).
Одни такие выборы описаны у Пушкина:
НАРОД (на коленах. Вой и плач).
Ах, смилуйся, отец наш! властвуй нами!
Будь наш отец, наш царь.
Потом объявлены результаты; избиратели радуются.
НАРОД.
Венец за ним! он царь! он согласился!
Борис наш царь! да здравствует Борис!
Но ликование не вечно. Мы же знаем, чем кончается трагедия Пушкина. Все помнят последнюю ремарку «Народ безмолвствует». Но за минуту до этого безмолвия, до этой кладбищенской тишины, происходит довольно-таки живая сцена:
МУЖИК.
Народ, народ! в Кремль! в царские палаты!
Ступай! вязать Борисова щенка!
НАРОД (несется толпою).
Вязать! топить! да здравствует Димитрий! Да гибнет род Бориса Годунова!
Этот народ, который по ужасному выражению Пушкина «несется толпою», — тот же самый, что умолял Бориса стать царем. А теперь готов утопить его сына, невинного подростка. Потом, конечно, народ будет в ужасе безмолвствовать, но сперва все-таки хочет утопить.
Прошло 400 лет, но народ остался тот же самый. В 1990-м он ликуя скандировал: «Ель-цин! Ель-цин!» А прошло два-три года, и те же самые люди скандировали: «Банду Ельцина под суд!»
Г-н президент, неужели вы надеетесь, что граждане вечно будут вам верны? Вряд ли.
…Жизнь полна загадок. Мы их видим, но не замечаем, не осознаем. Мы внутри загадок живем, но не понимаем, не знаем разгадок.
Люди любят, чтоб их мысли были сказаны вслух. И если они вдруг натыкаются в книге или в газете на собственные мысли, им становится не так одиноко, им даже становится радостно, и они кричат жене: «Клава! Вот же я тебе вчера говорил! Вот смотри — точь-в-точь мои слова! А ты орала: молчи, придурок!»
Всего-то и делов: угадать его мысли и правильно их записать. И тогда получаешь письма читателей, а там (чуть ли не в каждом): «готовы подписаться под каждым вашим словом».
Это не под моими словами они готовы подписаться, а под своими собственными мыслями.

Александр Минкин.
Московский Комсомолец № 26059 от 5 октября 2012 г.