В 1971 и 72-м годах я в качестве начальника участка сам проектировал и организовывал эти скоростные проходки, в которых парни тратили столько сил и здоровья! Я видел, как эти бравые ребята, не имея времени на обязательное проветривание забоя после отпалки, просто бросались с перфораторами наперевес на грудь забоя, чтобы успеть обурить верхние шпуры. Они торопились включить перфораторы, чтобы глотнуть «свежего» воздуха от выхлопа. И каково им было бурить с набойки, когда сзади уже шла уборка породы с помощью ПНБ! А самое тревожное заключалось в  том, что обычно 31 марта заканчивалась скоростная, а 1 апреля, без всякой передышки, мужики обязаны были идти на обычную свою работу… При воспоминании об этих скоростных мне до сих пор не по себе…

Ян Пьянков был не только замечательным бригадиром-вожаком, но и хорошим семьянином. Пятеро его детей, воспитанных на добрых семейных традициях и уважении к простому труду, став взрослыми, не запятнали фамилии отца…
А как не сказать несколько добрых слов об Иване Гаранине? Помнится, достался ему как-то совершенно мокрый  забой. Что это такое в реальности, трудно даже описать. Представьте себе: с кровли потоком льется вода, а по крутому восстающему течет настоящая река! Работали гаранинцы в тяжелых прорезиненных спецовках. И каково было  ребятам вести проходку в таких условиях ежесменно по шесть часов! И ведь выдерживали, работали, и с планом справлялись! И самое несправедливое было в том, что и при переходе на нижний горизонт бригаде Ивана доставался тот же блок! Когда он пытался возразить, то в ответ слышал: «Ты — коммунист, и бригада у тебя комсомольско-молодежная, так что отступать не к лицу». И шел Иван «в воду», и работал, получив в горняцкой братии негласное прозвище «Ванька Мокрый», но не в обиду, а по-доброму, как бы приравнивая проходчика к известному в каждом доме русскому цветку с таким же названием.
Опытные бригадиры Хвалов и Граков работали в чуть лучших условиях, но все равно южный фланг 10-й Капитальной был сильно обводнен, а дренажные скважины для перехвата воды еще только готовились… Кстати, именно с этого фланга в сентябре 1978 г. и прорвалась вода, затопив все горизонты шахты «Черемуховская»…
Но вернемся к началу 70-х. Мало-помалу наша «Десятка» набирала обороты, достигнув своего максимума. А тут  Анатолия Федоровича поджидало новое испытание. Шахта № 13-13-бис вступала в строй, но никак не могла достичь  необходимой проектной мощности. И в декабре 1971-го назначили Романенко начальником новой шахты. Тут его талант руководителя раскрылся как никогда: за пять месяцев ему удалось выправить положение на шахте, настроить коллектив, и стала шахта работать на полную мощность, стабильно выполняя план. Казалось бы — живи и радуйся!
Но наконец происходит сбойка полей наших двух шахт – 9-й и 10-й — в одну – «Черемуховскую». Случилось это 22 ноября 1972 года, хотя, повторюсь, лично я считаю, что не было необходимости в таком объединении. Погоня за выполнением плана привела к тому, что участки месторождения с крепкой кровлей отрабатывались быстрее, чем те, где работали слоевым обрушением. В итоге объединенная шахта имела в работе шесть горизонтов одновременно и 50–60 км подземных железнодорожных путей. Кажется, такое положение сохраняется и до сих пор, то есть более тридцати лет спустя.
Управление СУБРа сделало рокировку кадров: В. Казьмина назначили начальником шахты № 13, а А. Романенко вернули в Черемухово, но уже на объединенную шахту. И повез он дальше огромный производственный воз проблем… Да плюс еще лежал на его плечах большой объем общественной работы — член профкома, член парткома, депутат поселкового и городского советов, член горкома Североуральска. Кроме всего, беспокоился он о состоянии благоустройства поселка.
Это его хлопотами и участием построены нынешний стадион и плотинка пруда, он добился начала строительства нового Дома культуры, но когда Романенко уехал в Армению, дело заглохло, фундамент засыпали, снова сровняв с землей.
Анатолий Федорович активно участвовал в работе народной дружины, следил за общественным порядком в горняцком поселке, вел еще и секцию самбо для подростков. Словом, одному Богу известно, как его, работавшего с перегрузкой, хватало на всё!
Иногда, раз в год, он срывался с места и … исчезал на 2–3 дня. Никто не знал, где он. Но шахта, как заведенный им механизм, работала в привычном режиме… Его не искали — все знали, что отдохнув, появится утром на шахте свежий, чисто выбритый. …Быстро собирал он итээровцев, и уже через полчаса полностью был в курсе всех дел. И снова  начинались для него трудные будни…
Однажды вызвал Романенко к себе Толю Путинцева, энергетика шахты, Колю Русакова, меня и предложил создать на  шахте… агитбригаду. Предложил – это мягко сказано, на самом деле распорядился. Мы поняли и не возразили. Поначалу быстренько сколотили «костяк», куда, кроме нас, вошли активистки шахты секретарь Лида Батраева, Тамара Ивановна Кожевникова и Нина Науменко. За каждым были закреплены обязанности. Лида явилась «связующим звеном» и печатала сценарии наших выступлений, Тамара смолоду была мастерицей организовывать всякие хороводы, а Нина замечательно пела… Постепенно наш коллектив вырос до 12 человек, получив еще и название – «Эхо». Романенко в наши дела не вмешивался. Не поучал, но был в курсе всех дел и помогал чем мог.
Поначалу мы выступали только на шахте, в поселковом клубе, потом в ДК «Современник» соревновались с агитбригадами других шахт и предприятий города и наконец заняли первое место. Стали выступать и в дальних поселках, потом получили приглашения в Нижний Тагил и в Свердловск на смотры. И везде добивались призовых мест! О нас часто писали в газетах. Славное это было время – «синеблузников», комсомольских смотров и зарождения КВНов.
Но все рано или поздно заканчивается, и мы примерно в 1977 году свернули свою деятельность, тем более что и наш «вдохновитель» Романенко был откомандирован в Армению на очередной прорыв… Останься он здесь, быть бы ему директором СУБРа точно — лучшей кандидатуры тогда и не имелось… Он уже был в резерве Минцветмета на должность главного инженера СУБРа. Отправка его в Армению походила больше на избавление от соперника – претендента на должность руководителя всего СУБРа. Многие из того поколения так и считают до сих пор.
Ко всему сказанному хочется добавить: не насобирал Романенко за свою жизнь на СУБРе богатств – жил скромно, в небольшой квартире, ездил на стареньких «Жигулях», не строил дач. Мало кто знал, что награду он имел под стать себе — орден Трудового Красного Знамени. Но уважали и любили его безмерно. Не знаю, почему, но во время каких-либо массовых гуляний, в которых участвовал Анатолий Федорович, многих почему-то тянуло на всякие
«подвиги» — кто прыгал в ледяную воду, кто карабкался на отвесную скалу, рискуя сломать себе шею, кто придумывал еще что-то необычное. Всем хотелось выглядеть перед ним лучше, смелее и особеннее. Это, как я понял позже, было своего рода проявлением особой любви к Романенко, подражания ему, сильному, красивому человеку.
После Армении он был направлен в трест «Сибзолото», что в Новосибирске.
Больше мы своего начальника не видели…
Рассказывают, что умер он внезапно: за рулем автомобиля почувствовал себя плохо, съехал на обочину, чтобы не мешать движению, и тут его сердце остановилось. Помочь было некому. А было ему всего-то чуть за 50 лет. Вечная ему память…