Под народным единством высшие власти России прямо и недвусмысленно понимают безоговорочную поддержку народом любого безумства властей
Очередной День народного единства неизбежно обострил в российском обществе дискуссию о том, что же есть народное единство сегодня — проще говоря, с кем должен единиться народ. Не говоря уже о том, что в любом государстве опасно учреждать праздники, раскалывающие общество, полезно будет вспомнить, и как этот день был установлен, и где его исторические и политические корни, и для чего он используется сегодня.

Нынешнему дню официально всего 12 лет. Он был учреждён Владимиром Путиным в 2005 году как празднование «окончания Смутного времени». Абсолютно неслучайно название государственного праздника рифмуется с наименованием правящей партии. Все слова — в одной колоде, в одном рукаве.
Оставим за рамками этой статьи обширную историческую дискуссию о событиях начала XVII века — трагических, кровавых, часто просто диких, которые в большей степени были гражданской войной внутри самой ломающейся России, чем борьбой с внешними интервентами.
К этой дискуссии России ещё предстоит вернуться, в том числе для того, чтобы осознать колоссальную разницу между реальным ходом истории и её примитивной пропагандистской эксплуатацией в интересах властей предержащих.
День народного единства пришёл на смену Дню согласия и примирения, который был введён указом президента России от 7 ноября 1996 года «в целях смягчения противостояния и примирения различных слоёв российского общества», до того название государственного праздника оставалось советским: годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, только в 1992 году вместо двух выходных дней (7 и 8 ноября) празднующим оставили один (7 ноября).
Государствообразующий для СССР «день Великой Октябрьской социалистической революции», а на деле день криминального большевистского переворота в Петрограде, который уничтожил тогдашнее Российское государство, был большой политической проблемой для властей постсоветской России.
Борис Ельцин в 1991–1992 годах мог выбрать правопреемство нового государства от свергнутых в 1917 году законных властей и тем самым поставить точку в почти вековом государственном разрыве, но не решился. В итоге РСФСР заявила о правопреемстве от СССР, и вопрос о государственной политической оценке событий 1917 года остался открытым.
На фоне социально-экономического кризиса начала 1990-х годов власти не сумели ни осмыслить, ни решить задачу публичного позиционирования корневых государственных праздников. Им показалось, что установленный в 1992 году День принятия Декларации о государственном суверенитете РСФСР (после 2002 года — День России) заполняет нишу государственной политической идентификации, но это была ошибка.
После вторых президентских выборов, итоги которых не были восприняты в обществе как бесспорная победа Бориса Ельцина, победивший всеми правдами и неправдами и чудом выживший президент ввёл День согласия и примирения, которым попытался вытеснить из политического календаря «годовщину Великой Октябрьской социалистической революции».
Не получилось: новый государственный праздник не только не прижился (его отказались принять и противники, и сторонники Бориса Ельцина, коммунисты и антикоммунисты) — он оказался полностью мертворождённым. Кроме подчинения и покорности самодержавным властям необходима слепая всенародная любовь подчинённых и подданных.
А государственный праздник, чтобы жить в народе, должен дышать, должен быть подлинным, волнующим, трепетным. Отстраивая государство в начале второго срока своего правления, Владимир Путин фактически вернулся к теории официальной народности — государственной идеологии Российской империи в период царствования Николая Первого.
Эта теория была сформулирована Сергеем Уваровым 19 ноября 1834 года при вступлении в должность министра народного просвещения в докладе императору «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения»: «…Те начала, которые составляют собственность России… без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить — имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность».
Кратким девизом этой позиции стало: «Православие. Самодержавие. Народность». Триада Уварова служила обоснованием государственной идеологии Российской империи не только при Николае Первом, но и после него. Важно напомнить, что этот девиз появился как сознательный антитезис девизу Великой французской революции «Свобода, равенство, братство».
Очевидна генетическая связь уваровского девиза с другим имперским девизом, начало которого восходит к Отечественной войне 1812 года: «За Веру, Царя и Отечество (За Бога, Царя и Отечество)».
Владимир Путин, не повторяя триаду Уварова публично, строго следует ей в начале XXI века, встраивая архаичный государственный миф почти двухвековой давности в современный мир. Все его действия — в первую очередь во внутренней политике — строго соответствуют этому имперскому архетипу.
В этом контексте учреждение в 2005 году Дня народного единства именно в день церковного праздника Казанской иконы Божией Матери — совершенно логичное действие по укреплению самодержавной власти нового типа: с телевидением в одной руке и ядерным оружием в другой, при благословлении официальной (можно сказать, совместно правящей) церкви.