Среди удивительных событий, случившихся под Новый год в российских СМИ, особняком стоит новый жанр, введенный в теорию и практику журналистики главным редактором «Эха Москвы» Алексеем Венедиктовым. Вернее, это даже не новый жанр, а вообще новая идеология эфира, когда журналист, ведущий эфир в диалоге с гостем, должен быть готов к тому, что по прихоти главного редактора формат передачи может быть изменен в любую секунду.

В разгар диалога, когда журналист слушает гостя и одновременно думает над следующим вопросом, а гость формулирует свои мысли, вот в этот момент в студию может ворваться кто угодно и по воле главного встрять в разговор.
Премьера этого нового жанра состоялась на «Эхе Москвы» 30.12.2015 во время «Особого мнения» польского журналиста Вацлава Радзивиновича, которого незадолго до этого лишили аккредитации и объявили о том, что он должен покинуть Россию.
Польский журналист успел ответить на несколько вопросов ведущей Татьяны Фельгенгауэр, в том числе вполне вразумительно объяснил причины расширения НАТО на Восток тем, что гарантии не расширяться были даны стране, которая вела себя несколько иначе со своими соседями. Потом Вацлав Радзивинович назвал главный провал года, которым, по его мнению, стал конец идеи Новороссии.
На этом его «Особое мнение» закончилось, поскольку в студию ворвалась представитель МИД Мария Захарова. Вот как это было:
Фельгенгауэр: «Сейчас, это вот неожиданно… Да, здравствуйте!»
Захарова: «А я пришла!» (Эту фирменную цирковую реплику пожилого коверного Захарова произнесла с непередаваемой интонацией тещи, застукавшей зятя с любовницей).
Фельгенгауэр: «Вы позволите мне все-таки объяснить, что происходит в студии. Мария Захарова – официальный представитель российского МИДа каким-то образом…».
Захарова (перебивает ведущую): «Я ехала мимо. И мы включили радио и тут мы услышали г-на Радзивиновича в эфире «Эха Москвы». И так или иначе разговор шел про российскую внешнюю политику. И здесь совпало все: с одной стороны была просьба от вас или желание встретиться…».
Фельгенгауэр: «Я прошу прощения, когда была просьба встретиться, в этом эфире была просьба встретиться?»
Захарова: «Нет, не в этом эфире. Она была какое-то время назад, неделю назад. И мне показалось, что это просто надо. И я позвонила Алексею Алексеевичу Венедиктову. И он просто сказал: «Бегом, быстрее!» Вот и я тут».
Радзивинович: «Мария Владимировна, я очень рад, что мы встретились, но я не просил о встрече».
На секунду отвлекусь от этого увлекательного разговора, чтобы зафиксировать факт: Захарову никто не только не приглашал на эту передачу, польский журналист вообще не просил ее о встрече.
То есть, официальный представитель МИД Мария Захарова, во-первых, соврала, а во-вторых, самым беспардонным образом вперлась (простите, все остальные подходящие слова намного грубее) в студию формально негосударственной радиостанции, не спросив разрешения ни у ведущей, ни у гостя и фактически разрушила эту передачу.
Это стало возможным, естественно, благодаря весьма своеобразным представлениям Алексея Венедиктова о журналистике и о том, что такое хорошо и плохо в этой профессии. Уже в Новом, 2016 году, отвечая на вопрос радиослушателя, как вообще стал возможен этот скандальный эпизод, Венедиктов ответил, что удивлен этим вопросом, поскольку считает, что «для радиостанции это чрезвычайная журналистская удача».
Чтобы был понятен масштаб журналистской удачи, приведу еще пару реплик из этого эфира:
Фельгенгауэр (пытаясь как-то вести эфир в предложенных ААВ обстоятельствах): «Вацлав не может обжаловать свое выдворение, я правильно понимаю?».
Захарова: «Ну, почему нет?». (Отметим, что этот ответ в чистом виде глумление, поскольку польскому журналисту уже объяснили официально, что обжаловать он ничего не может).
Радзивинович: «Мне сказали ваши люди две недели назад, когда отнимали у меня аккредитацию…».
Захарова: «Отнимали?»
Радзивинович: «Да».
Захарова: «Нет, у вас никто не отнимал аккредитацию. Вас просто пригласили, сказали о том, что есть какое-то решение, сказали, что она у вас аннулируется. У нас, наверное, трудности перевода. У нас в русском языке есть разница между словами «аннулировать», попросить вернуть – и «отняли».
Слова «отнять» и «аннулировать» означают одно и то же, как с точки зрения процесса, так с точки зрения результата. «Что в лоб, что по лбу». А то, чем занималась Мария Захарова, называется троллинг. Официальный представитель МИД Мария Захарова ворвалась в эфир формально негосударственной радиостанции с единственной целью: троллить польского журналиста и не позволить российской аудитории услышать его мнение.
Именно так действуют «эксперты» по вызову на федеральных телеканалах и ольгинские тролли в социальных сетях. Марию Захарову можно понять, это ее работа, именно этим она занимается в МИДе. Собственно, вся российская внешняя политика это сплошной троллинг окружающего мира.
У Алексея Венедиктова формально другая работа, и казалось бы, должны быть другие интересы. Возможно, когда-то они и были другими. Но с какого-то момента отношения Венедиктова с аудиторией «Эха» свелись к хамской формуле, которую он в очередной раз предъявил в своем первом эфире в новом, 2016-м году в ответ на пожелания слушателей: «И будете слушать, и не денетесь никуда, потому что мы лучшие».
Тотальное отсутствие зависимости от аудитории превратило Венедиктова в пустого самодура. Путин выжег для него все конкурентное поле, и теперь он просто развлекается, пускает пузыри. Целый год мучил своих сотрудников, гостей и слушателей своей помощницей.
Теперь вот придумал посреди эфира запустить в студию базарную бабу при должности. Завтра для оживления эфира парочку дохлых крыс в студию закинет. Или кипятком обольет. И ведь стерпят, куда денутся.
Карабас-Барабас делает со своими куклами все, что пожелает. А те смирно висят на гвоздиках с интеллигентными лицами. Посмотрите, с каким профессиональным достоинством закончила ту самую передачу ведущая: «Эфир для вас пыталась вести Татьяна Фельгенгауэр». А может, стоило напоследок сказать большое журналистское «спасибо» ААВ за то, что не дал услышать мнение польского журналиста и самым хамским образом разрушил передачу?
Мы научились давать отпор троллям в социальных сетях. В реале труднее, но общий принцип тот же: игнор и бан. В ряде случаев это бывает эффективно.