В сентябре прошлого года я впервые побывал в Казахстане. Как меня туда занесло? Все просто – там живет родня. 60 лет назад, после окончания Карпинского горного техникума, моего дядю, Якимова Леонида Михайловича, направили на работу по распределению в эту республику бывшего СССР. Там он обзавелся семьей, жильем и прожил всю оставшуюся жизнь. Там умер и был похоронен на местном кладбище.

Связь с родственниками я не терял, но приехать к ним в гости все как-то не получалось. И вот – очередной звонок оттуда, и меня снова зовут приехать к ним, тем более что в начале сентября будет свадьба и ожидают приезда родственников из других дальних и ближних мест.
Мой аргумент, что «надо картошку копать», их не убедил. У них, оказывается, она тоже не выкопана, но они всё бросили и готовятся к свадьбе. В общем, никакие мои отговорки не принимаются. И я решил поехать в ближнее зарубежье – Казахстан, повстречаться там с родными и побывать на свадьбе.
Добрался автобусом до столицы Урала, а вечером сел в плацкартный вагон поезда «Екатеринбург – Астана». Проводники в этом составе – мужики средних лет казахской национальности, говорят по-русски чисто, без акцента.

Вагон старенький, выпущенный еще в советское время, из щелей в окнах дует. На оконных занавесках и постельном белье какие-то надписи на казахском языке, так что этот железнодорожный состав – оттуда. На ночь, чтобы не продуло, пришлось занавешивать окно одеялом.
Проехали Свердловскую и Курганскую области и утром были у российско-казахстанской границы на железнодорожной станции Петухово. Тут наши таможенники проводят у пассажиров проверку паспортов. Раннее утро, ещё темно за окном, пассажиры полусонные. По вагону идут трое мужиков в камуфляжной одежде разного цвета с фонариками на груди и с включенными рациями, из которых слышны громкие фразы-указания командиров и ответы подчиненных.
Последним по вагону проходит таможенник с круглым вогнутым зеркалом, закрепленным на метровом черенке. Он подсовывает это устройство в дальние углы — под сиденья и верхние полки, подсвечивает фонариком на зеркало и осматривает таким образом труднодоступные места. Некоторых пассажиров спрашивают о цели их визита за границу и наличии у них багажа.
Рядом с таможенниками находится и проводник вагона. Он отвечает на возникшие вопросы проверяющих. Вся процедура осмотра проходит спокойно, без суеты. Через полтора часа состав тронулся и пересёк границу. Проводник раздал пассажирам миграционные карточки. В нее надо было вписать свои паспортные данные и объяснить цель визита в эту страну.
На каком-то полустанке, не обозначенном в расписании, поезд остановился на пару минут, и в него сели казахские таможенники. Они тоже начали проверять пассажиров. Форма казахского таможенника выглядит лучше российской. Она больше похожа на парадную форму советского офицера-пограничника. Только на погонах были непонятные для меня кривые лычки.
Проверяющий вежлив, деловит, корректен. Попросил предъявить паспорт и миграционную карточку. При нём был компьютер в чемоданном футляре. Он вставляет в него паспорт, спрашивает о цели визита и предупреждает, что в этой стране можно находиться месяц без регистрации, а потом нужно обязательно зарегистрироваться и можно ещё три месяца проживать в Казахстане в безвизовом режиме.
Поставил на миграционную карточку два штампа и вернул её мне. Я спросил таможенника о его звании и узнал, что он сержант. Вся процедура таможенного осмотра и регистрации проходит при движении поезда к очередной станции. Тут мы подъехали к городу Петропавловску.
От этой станции движение пассажирского поезда в расписании обозначено не по московскому времени, а «по Астане». Оно аналогично свердловскому, но отсутствие единого времени в расписании поезда создает неудобство и путаницу.
На первой же станции Казахской железной дороги по вагону пошли торговцы оргтехникой, сотовыми телефонами, одеждой, выпечкой. С плакатиком в руках прошел глухой мужчина с просьбой о помощи. Продавцы всякой всячины курсировали по вагону во время стоянок и во время движения поезда. На российских железных дорогах такого массового хождения торговцев по вагонам уже давно не наблюдается. Это сразу бросается в глаза и свидетельствует о том, что порядка тут меньше.
Я вышел из поезда на станции Кокчетав. Меня встретили родственники и посадили в машину. Они проживают в селе Антоновка, в 70-ти километрах от этого города, и через час мы были дома за накрытым столом. Места тут равнинные, лишь где-то далеко на горизонте просматриваются невысокие горы.
У людей в этом селе обычный деревенский уклад жизни: работа в полях и на хлебоприёмном пункте. В домашнем хозяйстве – хлопоты с огородом, скотиной, птицей. Мясо, молоко, овощи и фрукты – все своё, свеженькое. Но часть продуктов закупают в магазине. Отапливают дома углем и берёзовыми дровами. От печки налажено в доме и паровое отопление. Есть там где-то вдалеке берёзовые перелески – оттуда дрова и грибы.
Зимы тут бывают морозные, ветреные и многоснежные. Картошку сажают и выкапывают недели на две раньше, чем у нас на Северном Урале. Помидоры-огурцы растут в открытом грунте. А вода здешняя мне не понравилась – невкусная.
В этой стране свои законы: на пенсию мужчины выходят в 63 года, а женщины – в 58 лет. Это многим не нравится. Но что делать? Жить дальше как-то надо. Так что жители Казахстана завидуют, что мы, россияне, выходим на пенсию раньше.
Государственный язык здесь – казахский, и в настоящее время незнание его – большой минус для русскоговорящего населения этой страны. Если ты хороший специалист, но плохо знаешь казахский язык – далеко не уйдешь. Вперед «двигают» только тех, кто хорошо им владеет. Русскоязычные дети изучают его в школе. Говорят – трудный, английский – легче.
Казахские деньги – тенге. Более мелких денежных единиц, аналогичных нашим копейкам, у них нет. В обменном пункте за рубль дают пять тенге. При обмене рубля на их деньги получается большая разница между покупкой и продажей – более двадцати процентов. А евро и доллар они обменивают с разницей в один процент. Здешние банкиры хорошо наживаются на наших рублях.
Побывал на местном погосте — на могиле своего дяди. На наших уральских интернациональных кладбищах — равенство атеистов и представителей всех религий. А тут, оказывается, раздельные кладбища – мусульманское и православное. Меня это удивило, но в Казахстане так принято, и не нам там устанавливать свои порядки.
Подросло новое поколение родственников, с которыми я увиделся и познакомился только в эти дни. Среди них и Роман, который окончил юридический институт и доживал последние деньки своей холостяцкой жизни. В полях идёт уборка хлеба. Зарплаты у работников в сельской местности небольшие. Живут в основном за счет личного хозяйства. Тут можно приобрести комбикорм для скотины и зерно для птицы по низкой цене.
Наступил день свадьбы. В Казахстане свадьбы проводят в русском или казахском стилях – как пожелают и как договорятся молодые и их родители. Довелось и мне побывать на торжественной регистрации молодожёнов.
Женщины в национальной казахской одежде приглашают в помещение ЗАГСа жениха с невестой, их родственников и друзей. Регистрацию молодых проводили на русском языке возле развернутого знамени страны. После росписи новобрачных исполняется гимн Казахстана, а узаконенные муж, жена и регистратор при этом держат правую руку на груди у сердца.
Свадьба в кафе была шумной и веселой. Праздник удался: веселился, пел и объедался весь народ. Когда гости немного подустали от поздравлений, музыки и танцев, на столы было подано на больших подносах национальное блюдо – бишбармак из конины. Я впервые отведал его – вкусно! Очень вкусно. При этом казахи, сидевшие за нашим столом, уверяли меня, что конина – самое полезное, нежное и легкоусвояемое мясо.
А в сёлах в русских семьях тут свадьбу гуляют и на третий день – в понедельник. Называется этот день «куры». Наряженные цыганами свидетели молодожёнов приходят утром к дому гостей. Хозяева дают им куриц. Вечером собираются все гости и продолжается свадебное гуляние. Закуска – блюда, приготовленные из этих куриц.
Но вот настал и день расставания. Дорога назад из Кокчетава до Екатеринбурга отличалась тем, что этот пассажирский состав был из столицы Киргизии – Бишкека, и цена билета – в полтора раза больше, чем в поезде из Казахстана.
Сразу бросилось в глаза, что в плацкартном вагоне все третьи полки были плотно забиты какими-то ящиками, тюками, коробками. Думал, что торговцы-«челноки» везут на Урал товар, но оказалось, что проводники «по совместительству» занимаются торговым бизнесом. На российских железных дорогах в этих делах уже давно навели порядок. На оконных занавесках и постельном белье не было надписей на киргизском языке, но от окошек в этом стареньком вагоне также дуло.
На границе казахские таможенники проводили проверку пассажиров и вагона чисто формально, как-то даже равнодушно. А российские проверяли входящий в наши земли состав долго и тщательно. Один из них прошел по вагону с маленькой собачкой на поводке, она что-то вынюхивала и виляла хвостом. За таможенниками по вагону шли проводники и объясняли, что на верхних полках лежит их багаж с фруктами.
По требованию проверяющего им пришлось открывать некоторые коробки и ящики, показывать их содержимое. Одна проводница не выдержала и затеяла скандал: «Что такой придирчивый?!». Но таможенник твердо знал и делал свое дело – она пошла с ним на мировую: «Еще раз посмотришь так на меня и на мой товар, пойдешь со мной в ЗАГС».
Наконец, на станции Петухово через полтора часа закончилась проверка поезда, и мы поехали уже по российской земле в сторону Екатеринбурга. Многие до сих пор не могут понять, зачем развалили Союз, разделили наши республики и установили эти границы? Но это уже свершившийся факт, и с ним надо считаться.
«В соседях» у меня две девушки из Киргизии. Они едут на учебу в педагогический институт в Шадринск. Будущие учителя английского языка живут там в общежитии. Интересуюсь у них, почему они учатся в России, а не на родине – так было бы ближе и удобнее. Студентки объяснили мне, что уровень преподавания в Киргизии значительно ниже, а они хотят стать не только учителями, но и переводчиками с английского языка.
Кроме того, в их стране в вузах – высокий уровень коррупции. Даже если студент хорошо знает предмет, но не заплатит преподавателю, то экзамен не сдаст. А в России им нравится жить и учиться, там у них много друзей.

Кстати, те дыни, которые везли проводники на верхних полках, в Киргизии – в 3–4 раза дешевле. На железнодорожной станции к вагону подходили люди с тележками, и проводники бойко торговали южными фруктами. К Екатеринбургу почти все верхние полки освободились от тюков и коробок.
Но вот и столица Урала. Через пятьсот километров буду дома. Эта поездка была интересной: повидался с родственниками, многое увидел, узнал и даже попробовал. Убедился в очередной раз: как бы ни было хорошо в других странах, а дома лучше.
Что бы там ни говорили политики разных стран, а русскоязычное население в бывших республиках СССР чувствует себя не очень удобно. Многие хотят уехать в Россию, но не могут решиться продать жилье за бесценок, бросить все нажитое и начать все с нуля на новом месте.
Когда давление, насилие националистов становятся беспредельными, невыносимыми, то конфликты переходят в войны. Так случилось и на Украине. Не надо наших обижать, где бы они ни жили…