Мы – грандиозная нация с психологией временщиков. Нет никого более постоянного, чем временные мы
Авиакатастрофа под Ярославлем – к сожалению, рядовое событие в ряду катастроф. Все они похожи одна на другую: массовая гибель людей, сирены, плач, свежие могилы рядком, телефоны психологической помощи, чудовищные процедуры опознания, пиковые всплески в рейтингах СМИ и так далее. До бесконечности.

Авиакатастрофа под Ярославлем – к сожалению, не менее рядовое событие в ряду авиакатастроф. Я не беру в расчет профессию погибших людей. В падающем самолете все одинаковы: и президенты, и спортсмены, и боевые генералы, и безвинные младенцы. Симптоматично другое: бесконечная повторяемость выдвинутых версий.
Поймите меня правильно: я не про самолет. И не про то, почему он упал. Я – про нас. Я про то, о чем всем подумалось, когда самолет упал. О чем подумалось, скажем так, в первую очередь.
1. Як-42 – летающее ведро с гвоздями. Ори — не ори про чудесное техническое состояние, про только что пройденный техосмотр или невыработанный летный ресурс, все знают: российский авиапарк безнадежно устарел.
2. Авиатопливо – ослиная моча, разбавленная 92-ым бензином. Хоть сто экспертиз проведи, все знают: если топливо можно разбавить и положить в карман лишний рубль, это будет сделано.
3. Аэропорт в Ярославле и его ВПП требуют капитального ремонта. Тот же набор банальных истин. Нужно ремонтировать? А каааак же!! Все аэропорты моей бескрайней Родины? Практически все…
4. Авиакомпания «Як-Сервис» – плохая авиакомпания. В самом широком смысле слова «плохая». Ей совершать международные рейсы уже запрещали однажды. Значит, что-то тут не так. Кто знает, что именно не так? Не суть важно. Все понимают: темнит что-то «Як-сервис»…
5. Самолет был перегружен. Что ж он скорость не набрал? И оторваться вовремя не смог? Здравый смысл вроде бы против – и людей было не много, и не челноки вроде. Что им везти в Минск, кроме спортивной формы? Но все знают: на самолет можно пронести сколько угодно чего угодно.
6. Летчики были пьяны. Пусть отдельной новостью выйдет опровержение: в крови пилотов ни одного промилле не обнаружено. Пусть! Все равно пьют пилоты. Кто не знает? Все знают. И все пьют.
7. Ошибка пилотов. Не убеждайте, что они опытные. Не цитируйте их биографии и воспоминания сослуживцев. Все знают: российская летная школа никуда не годится.
8. Виноваты диспетчеры. Не предупредили. Не скорректировали. Не поставили на курс. Спят мало, работают много. Работают мало, спят много. Все знают: диспетчеры – народ ненадежный.
Я просмотрела еще с десяток версий. Все они сводятся к общем-то к одному: к острому социальному недоверию. Из этого следует что? Как раз самое непостижимое умом, но вполне понятное загадочной русской душой,— что не следует ничего. Ни-че-го. Только авось. И только — мутная смесь пессимизма с пофигизмом.
Но я и не про это даже. Загадочностью русской души уже никого не удивишь. Я – про деньги. Нутром чую, что за последние четверть века эту пессимистично-пофигистскую смесь обильно приправили золотыми монетами. Деньги стали фактором, очевидно влияющим на нашу повседневную жизнь. Заметьте, я не говорю, как именно влияющим – хорошо или плохо. Я не знаю. Я говорю о том, что с деньгами сегодня приходится считаться.
Под Ярославлем погибло много иностранцев. Неожиданно много для рейса Ярославль-Минск. Но вполне ожидаемо для российской бизнес- или VIP-авиации. Почему звезды мировой величины сели во все-знают-какой Як-42, заправленный все-знают-каким топливом и бегущий по все-знают-какой полосе? Только не говорите, что они не знали. Все знают!! А уж за бугром-то и подавно!! Так почему?
Потому что они приехали сюда зарабатывать деньги. Как, впрочем, и наши ребята, которые летели бы в тот проклятый день, например, рейсом Калгари-Ванкувер или, в крайнем случае, Оттава-Москва. А не Ярославль-Минск. Возможно, остались бы живы.
Мы странно устроены. Мы клеим скотчем икону на панель автомобиля и не пристегиваем ремни безопасности. Мы зарабатываем миллионы и летаем на ведрах с гвоздями. Мы готовы экономить на курице, несущей золотые яйца. Нам плевать, что у нее на завтрак, лишь бы неслась.
Мы – грандиозная нация с психологией временщиков. Нет никого более постоянного, чем временные мы. А еще мы отлично играем в хоккей. В память. От злости. Из гордости. Можем за деньги, можем и бесплатно. Нам, знаете ли, по фигу.
PS. Из новостей: «Бельгийский футболист Джонатан Лежар, ныне играющий за грозненский «Терек», признался, как ему нравятся 75 тысяч евро наличными в конвертах, роскошные часы и даже автомобили от Кадырова». Хм… Хорошо бы ему никогда не разонравилась российская взлетно-посадочная полоса.

Маша Майерс, журналист
Блог «Эха Москвы», 09 сентября 2011