Учитель начальных классов первой школы  Маргарита Степановна Сластникова, пережила на своем веку не одну реформу образования, но нынешнею считает худшей из всех. За звание Отличника народного просвещения Маргарита Степановна Сластникова получала 900 рублей, теперь — 200.

Предостерегающее объявление все еще висит на стене пустующей второй год школы № 7 — «Осторожно! Возможен сход снега и сосулек с крыши!»  Казалось бы, разве можно ожидать опасности от ласкового весеннего солнца, дающего долгожданное тепло прозябшему за зиму городу?  Да и от школьной реформы никто не ждал побочных эффектов.
«Мы вернемся. Юбилейный выпуск 2010» — эту полную надежды надпись на крыльце ликвидированной школы дополнила другая: «Опасно для жизни». Действительно, новая система оплаты труда учителей стала смертельной для «седьмой». На улицу Каржавина глядят разбитые окна. Стекла вначале пытались восстанавливать. Теперь вставляют фанеру. Шесть листов смотрят на улицу, еще четыре заплаты со стороны парадного крыльца, первый этаж напротив «Солнышка» забран металлической сеткой, а на втором нет ни одного цельного оконного проема.
Разбитые стекла и заколоченные окна — внешние и яркие символы нищеты и разрухи. Но в школу пришла еще более разрушительная сила, чем звенящее безумство хулиганских действий. В этот отопительный сезон в здание не дали тепло. Логика понятна — зачем отапливать пустующее помещение? Но вслед за холодными батареями приходит влага и мороз, превращающие добротные стены в развалины.
Разве можно было ожидать чего-либо плохого от перехода на прогрессивное финансирование оплаты труда?  Преподаватели надеялись на более справедливые и более высокие заработки, учитывающие и внеклассные мероприятия, и вечернюю работу по проверке тетрадей, и успехи учеников! И действительно, в среднем зарплата возросла.
«До реформы я получала «на руки» больше десяти тысяч рублей. В прошлом году моя нагрузка составила 15 часов в неделю при норме 20, а зарплата упала вдвое,— поясняет мне отличник народного просвещения Маргарита Степанова Сластникова,— учителя-стажисты отдали школе свое здоровье, свои глаза, горло. А нас — «кинули». Приравняли по заработку к уборщице, практически перестали учитывать стаж и звания».
Что и говорить, тема оплаты труда весьма болезнена. Когда газета опубликовала средний размер заработной платы учителя, раздались вопрошающие звонки: а известно ли корреспондентам, как достается такая зарплата?
Участник реформы, учитель-стажист Маргарита Степановна Сластникова считает, что сорок восемь лет, отданные школе, не учитываются. Проверку тетрадей оценили в 20 рублей за одного ученика, классное руководство — 400. В целом получается проигрыш около полутора тысяч или не меньше 20%. И хотя с самых высоких трибун не раз говорилось, что до 2012 года потери от введения новой системы оплаты труда работнику будут компенсированы, но никто этим не занимается.
Наш разговор затронул еще одну острую проблему — поведение детей. «Главное в труде учителя — видеть, понимать, чувствовать ребят. Сейчас в них стало больше плохого. Что делается в стране, то и происходит в семьях, и все это отражается на детях, а они это несут в школу. Мать одна воспитывает детей, вынуждена крутиться на двух работах. У нас таких много… Родительский контроль над поведением ребенка ослаблен. Раньше в четвертом классе я говорила о выборе игрушек, теперь — о наркотиках, алкоголе. Угроза «если не затянешься, то изобьем» не из методического материала, а из жизни моего внука»,— рассказала педагог со стажем. «Что нужно изменить, а что сохранить в школе?»,— спросил я и вот что услышал:
— Я помню время, когда управление образования занимало две небольших комнатки в здании горкома, работало там пять человек. Можно было в любое время подойти — примут, ответят, помогут. Теперь специалисты управления образования размещаются в двух зданиях бывших детских садов. Но попробуй подойди за поддержкой, советом, консультацией! Мне ни один не помог. Я не против, даже рада, если педагог зарабатывает 25–30 тысяч рублей. Но учитель, который идет на шестой урок — это измученный человек, которому от усталости нет дела до нюансов воспитания. От этого тяжело всем — и учителю, и ученикам.
Новая система оплаты стимулирует чрезмерное увеличение нагрузки. Что-то не то в этой реформе, если ее проводит изможденный педагог. В школе начинает преобладать скорее конкуренция, чем сотрудничество. А сохранить в таких условиях наполняемость классов — 20 человек считаю идеальным. Я учила и по 45. Но какие времена были! И дети, и родители были воспитаннее…»
Слушая слова опытного педагога, я невольно сравнивал их с другими, правильными и красивыми, которые звучат при обсуждении президентской инициативы «Наша новая школа». «В ходе современных преобразований нельзя выплескивать с водой и ребенка!» — захотелось мне написать объявление и повесить его не только на стену пустующей седьмой школы. Нам бы прежнее добротное сохранить, а потом думать, как создавать что-то новое.
Все не так просто!» — отметила директор первой школы Л. Новицкая. Людмила Николаевна обратила внимание на то, что управление образование занимает только одно здание бывшего детского сада. Во втором корпусе расположена хозяйственно-эксплуатационная контора, которая занимается хозяйственным обслуживанием детских садов и школ. Кроме того, директор указала, что если бы у Маргариты Степановны Сластниковой было бы в классе 25 человек, то при переходе на новую систему при нагрузке 20 часов в неделю она бы не потеряла в заработной плате.
Происходящие процессы не идеальны и требует максимального терпения и понимания. Журналисту показали такое количество финансовых выкладок, нормативных документов, расчетов, что пришлось согласиться — да, все не так просто. Не по злому умыслу все делается, а по распоряжениям и инструкциям. А внутри школы предпринимается все возможное для повышения заработной платы. Например, за «отличника» могли бы совсем не платить — пошли навстречу, приняли локальный нормативный акт. Нагрузку до нормы предлагали набрать на группе продленного дня. И материальную помощь профсоюз выделил. А в этом учебном году министерство образования Свердловской области выделило дотации на увеличение заработной платы. Поэтому и за классное руководство будут доплачивать больше, и тем немногим, кто потерял в заработке, тоже помогут.
«Реформу отменить нельзя, но поправки к ней делаются и будут делаться. А если говорить только о плохом, то не будет места для прорастания хорошего»,— подчеркнула Людмила Николаевна. Она абсолютно права со своей точки зрения директора благополучной первой школы, но вот для седьмой школы поправки к реформе, что мертвому припарки. Жертва принесена, реформа продолжается.

Р. S. Это лишь одна точка зрения на проходящие в образовании реформы. Есть, безусловно, и другие мнения. В ближайшем номере мы планируем предоставить слово руководителям управления образования. Будем рады всем материалам на эту тему.

М. СЕКЕРИН.
Газета «Наше слово» № 108, 5 ноября 2010 года