Новости СУБРа
Леонид Константинович Хариенко был призван на фронт в ноябре 1943-го года. О своей службе старший лейтенант долгое время не рассказывал: она проходила в войсках НКВД, материалы о которых хранились под грифом «секретно».

Леонид Константинович Хариенко будто затеял спор с годами: ему 96 лет. Годы, тем не менее, дают о себе знать: то отзовутся болезнями, то нахлынут воспоминаниями. Вдруг почудится запах крымского персика, или потянет дымом с военных пожарищ.
В далеком 1926-м под Джанкоем у крепкого крестьянина Константина Хариенко родился сын Леонид. Через четыре года с клеймом «кулаки» семья была сослана на Урал. После благодатного Крыма наши северные места казались суровыми и неприветливыми. Погиб двухлетний братик, не выдержал переезда. Но семья выстояла, выправилась, и даже зажила, пусть не как прежде, но не хуже других. Пока не началась война.
Леонида Хариенко призвали в армию в 17 лет. Стоял ноябрь 1943-го. Шесть месяцев в учебке, в Кунгурских лагерях, затем фронт. Первый бой принял под Псковом. Очнулся в госпитале. Оказалось, бойца сразила не вражеская пуля, а малярия.
– Трясло меня, а ведь терпел! – вспоминает ветеран. – Ребята смеялись: такой маленький, а силы столько! В госпитале долго был. Двухсторонний сухой плеврит. Это меня и спасло, из-за лихорадки я жив остался. В боях под Псковом много ребят погибло.
После госпиталя Хариенко служил в охране штаба 54-й армии Третьего Прибалтийского фронта. Полковник Тимошенко взял крепкого парнишку ординарцем.
– По ночам мы не спали, в засадах сидели. Наша задача – ловить дезертиров, власовцев, шпионов, – говорит Леонид Константинович. – Думаете не было таких? Были. Полицаев было много. Уже в мирное время один старикашка поехал на родину в Краснодарский край, а назад не вернулся. Думал, забыли за давностью лет, а его там бабка узнала: он её сына убил.
После офицерских курсов младший лейтенант Хариенко, как ни сопротивлялся, открыто заявив, что он сын кулака, был направлен в войска НКВД. Его взвод охранял важные военные объекты, даже весть о победе застала фронтовика на боевом посту:
– Я был в Польше. Охранял железнодорожный мост. Вдруг связной звонит: комвзвода! Стрельба! Я как выскочил – батюшки! Стреляют из пулемётов с двух сторон, гранаты в реку бросают. Поляки испугались, думали, что немец вернулся. И тут по динамику объявили, что войне конец!
Служба в Германии Леониду Хариенко запомнилась встречей с военными союзных войск.
– Три зоны было – наша, английская и американская, – перечисляет ветеран. – Наши патрули ходят по двое с автоматом, напряжённые. А там, особенно у американцев – идёт, в одной руке винтовка, другой немку обнимает – никакой дисциплины! Американцы обижались, что русские у них машины угоняли. Они приедут и бросят. Ну, а русский Иван не будь дурак! Всякие люди встречались и у нас.
Потом была Прибалтика. В Литве боролись с бандформированиями, которые гордо именовались Литовской освободительной армией.
– Я трёх человек потерял в Прибалтике – бандиты убили, – горько вздыхает фронтовик. – Они нас боялись, какие-то трусливые были. Смотришь, здоровый такой детина, а трусливый.
Служба закончилась для фронтовика в декабре 1946-го. Леонид Константинович вернулся на Урал к родителям. Устроился на СУБР. Женился. Сначала работал в охране шахтных объектов, затем в цехе транспорта и шихтовки.
– Пошёл на экскаватор сначала рабочим – кабель подтаскивал. Потом курсы помощников сразу на шестой разряд сдал, – говорит ветеран. – Дали место машиниста экскаватора, сначала седьмой, потом девятый разряд. И бригадиром поставили, вот я, в основном, бригадиром и был.
Леонид Константинович отдал СУБРу 47 лет. Его бригада гремела трудовыми победами. В архиве ветерана хранится множество грамот и наград. Личная жизнь сложилась трагически. Вперед отца и деда ушли дети, внук и любимая жена. С этой болью фронтовик живет достойно. От него не услышишь жалоб. А ведь это по сегодняшним дням – такая большая редкость.